У самых ног героя-луналита, на золотых ступенях во весь рост лежали, видимо, Игнашка и Прокошка. Они так крепко спали, что ничего не слышали, что вверху делается.
— Они! — крикнула Зелентуя.
Игнашка проснулся. Приподнял немного голову, слышит — верещат вверху крыльями. А темно. Взглянул вверх — ничего не видно.
— Прокошка, — толкнул он друга, — вставай, брат, дело неладно. Нас должно быть поймать хотят.
— Кто, что? — спросил Прокошка, как следует еще не проснувшись и не понимая, где он.
В это время, словно дождь, посыпались на них кольца. Ребята вскочили. Чувствуют, что их, как паутиной муху, опутывают кольца; они летят на них, распускаются и запутывают, запутывают по рукам и ногам. И спрятаться нельзя — сверху их освещают.
— Игнашка, бери скорей шарики в руки — скомандовал Прокошка.
С большим трудом высвободивши руки, взяли ребята шарики и моментально исчезли из глаз луналитов. Один момент порвали они паутину, освободились и взлетели на воздух.
— Стреляй! — обозлился Игнашка.
Отнятыми когда-то у городовых револьверами ребята дали залп и… потому что воздух внутри Луны был несколько иной, чем на Земле, огонь от выстрела дал пламя, гул выстрела громом прокатился под хрустальным небом и с такой силой, словно что обвалилось вблизи. Прокошка с Игнашкой испугались, а луналиты, никогда не видевшие ничего подобного у себя, в безумном страхе попадали замертво.
Игнашка с Прокошкой, оправившись от испуга, спустились вниз и, чтобы обессилить охрану неба, стали у всех у них отбирать кольца. Луналиты лежали, не шевелясь, целое поле. Вдруг Игнашка крикнул:
— Прокошка, вон та девочка, что у озера мы поймали. Иди скорее.
— А у меня другая — ответил ему с другого конца Прокошка.
— Заберем их да летим дальше — предложил Игнашка.
— Идет.
Еле живых от страха захватили ребята Зелентую и Линегуру, — да скорее ввысь.
Птицы стали просыпаться. Пронеслись степью белые лошади, красных птиц стадо прошло; с хрустального неба бледный утренний свет упал. Игнашка с Прокошкой летели быстро, унося с собой луналиток.
Степь как будто начала кончаться. Вдали показался большой сад, выше деревьев выглядывали шпицы, башни и статуи людей.
— Игнашка, — обрадовался Прокошка, — кажись, город.
Затрепетали и луналитки в их руках при виде этого места.
В саду-парке с аллеями вместо улиц, в тени волосатых деревьев с корой всех цветов, стояли, словно игрушки, маленькие беседки, увитые настоящими цветами, отчего беседки казались букетами, брошенными в саду.
Игнашка с Прокошкой спустились неподалеку от города на площадке и сделали совещание, как им вступить в город: вместе с луналитками или одним, видимо или невидимо? После недолгого обсуждения, решено было Зелентую и Линегуру отпустить. Но прежде, чем это сделать, они еще раз попробовали с ними разговориться, думая узнать от них, куда это они попали. Событие у памятника и уже вторая встреча луналиток с нашими ребятами немножко уменьшили страх луналиток. Видя, что Игнашка с Прокошкой плохого им ничего не делают и сами они не только не страшны, а, наоборот, даже красивы — и в самом деле Прокошка с Игнашкой ребята были хоть куда: ни курносые, ни конопатые, ни рыжие — луналитки, разглядев их как следует, приняли их теперь не за чудовищ, а за особые существа в роде богов, о которых они слышали в школе от историка подлунного мира Лунопрозы, передававшего им, что когда-то очень и очень давно предки луналитов жили на поверхности Луны, где теперь хрустальное небо, и верили, что над ним были невидимые существа — боги.
Луналитки знали, что боги это сказка, но при виде живых необычайных людей, как Прокошка с Игнашкой, посылающих огонь, гром и умеющих быть невидимыми, они их приняли теперь за богов. Они стали улыбаться им и, когда Игнашка с Прокошкой заговорили с ними, Линегура достала маленькую книжечку, и подала ее Игнашке, — ей больше нравился он. Игнашка взял книжечку, повертел ее в руках и положил к себе в карман. Прокошка силился объясниться с Зелентуей, но оба смеялись и ничего друг у друга не понимали. Люди Земли сдружились с людьми Луны. Ребята указали им рукой на город — дескать, идите себе на все четыре стороны. Луналитки ушли пешком и все время оглядывались. В городе еще ничего не знали о случившемся и в нем было тихо, как на даче ранним утром.
