В какой-то миг возникло навязчивое желание вернуться к автомобилю.
Игорь вспомнил о бутылке «Шустова», которую захватил в презент другу. Водкой можно растереться. А если нет, хотя бы напиться, чтобы помирать было не так больно. Вот только, хватит ли сил на обратную дорогу? Сколько она займет времени? Минут пятнадцать-двадцать… Сможет он заставить себя передвигать ноги двадцать минут? Наверное, да. Если собрать все силы, на это время его должно хватить. Главное, не думать о расстоянии. Смотреть только на часы… И какой черт толкнул его забраться так далеко? Ведь дураку понятно: никакой деревни здесь нет!
Появившаяся цель помогла сконцентрироваться.
Для начала нужно что-то сделать с ногами…
С трудом справился с обледеневшими шнурками, стащил ботинки. Носки к этому времени успели покрыться твердой коркой, а сами ноги были неестественно белыми и холод уже не воспринимали. Зачерпнул пригоршнями колючие кристаллики снега и стал втирать их в помертвевшую кожу.
Некоторое время казалось, что все напрасно. Но какой-то чахлый ангел-хранитель все же замолвил словечко, и вскоре Игорь почувствовал легкое покалывание в пальцах, которое несколькими минутами позже сменилось жестокой режущей болью. Кровь возвращалась в заброшенные капилляры. И хотя возвращение было мучительным, Игорь даже взвыл, а по щекам поползли тут же застывающие на морозе слезы, телесные страдания имели положительный знак, потому что вместе с болью возвращалась жизнь…
Понимая, что ноги удалось спасти, Игорь стащил с головы вязанную шапочку и натянул ее на раскрасневшиеся, распухшие от обильного прилива крови ступни. Затем начал растирать снегом щеки и уши. Странно, но энергичные движения согревали лучше, чем жар костра. Тот только обжигал, а вновь появившееся тепло шло как бы изнутри, было действенным и приятным.
Согревшись, Игорь ощутил голод. Утром он выпил лишь чашечку кофе, и удивился, что до сих пор о еде даже не думал. А ведь в сумке есть продукты. Много продуктов. В гости по нынешним временам с пустыми руками не ездят…
Игорь не стал дожидаться, пока ведро остынет. Перевернул его ногой, вытряхнул жар на снег и взялся за уже едва теплую, испаряющую влагу, дужку. Посмотрел на клонящуюся к закату луну, огляделся по сторонам. И…
О, Господи…
Где же глаза были раньше?
Угнетенный отчаянием, до этого он смотрел лишь под ноги. А нет, чтобы чуть поднять голову… Прямо перед ним, метрах в пятидесяти, виднелся темный силуэт с четко выделяющейся островерхой крышей…
* * *
Деревня была пустой и мертвой. Игорь понял это сразу, едва увидел черные остовы домов. И не потому, что на блестящем снежном покрове не было следов. Это какраз вполне объяснимо: снег ведь прошел совсем недавно, а сельские жители ложатся рано, лишь только начинает темнеть. Здесь же, казалось, отсутствовал сам дух жизни.
От призраков жилищ веяло холодом смерти. Он был страшнее холода настоящего, ибо леденил кровь изнутри.
Страх каким-то образом настиг сразу, без подготовки. Только что его не было, и вдруг накатила мощная волна, запеленала, словно младенца, и сдавила, выжимая последние крупицы рассудка.
Еще минуту, секунду назад все было в порядке. Ничего сверхъестественного.
Один шаг, и все изменилось…
Будто переступил некую границу, отделяющую нормальное от ненормального.
Внешне ничего не изменилось. Тот же унылый пейзаж, то же непонятное деревянное строение, только значительно ближе и, соответственно, выросшее в размерах. Вот только в мозгах что-то перевернулось. Некая пелена затмила разум, словно вдохнул отравленного газа. Понятное в миг превратилось в неведомое, жуткое, таящее опасность. Не конкретную, а необъяснимую, призрачную. Вроде бы даже ненастоящую, но от которой впору было свихнуться…
Прежде, чем сделать этот шаг, Игорь надеялся, что, если даже и не встретит людей, сможет пересидеть ночь в сарае. Благо, он деревянный, так что дров до утра хватит. А теперь не то, чтобы приблизиться, даже смотреть на него боялся. Строение словно бы излучало из себя непонятный страх. А поодаль, вдоль улицы, виднелось еще несколько столь же странных бревенчатых призраков. И они казались не менее ужасными.
