Веки опустились, глаза окунулись в разноцветную мглу. В этой темноте заиграла музыка. Давно знакомая песня звучала где-то внутри меня. Пришлось изрядно напрячься, чтобы вспомнить, откуда я ее знаю.
Вспомнил свою квартиру, вспомнил ее, вспомнил даже день, когда эта песня играла в последний раз. Интересно, помнит ли эту песню она?
Она постоянно пыталась уйти. Собирала чемоданы, неряшливо заталкивая в них свои вещи. Вытаскивала эти чемоданы в подъезд, громко плакала и кричала что-то еле различимое. Я же всегда шел в подъезд и затаскивал чемоданы обратно. Каждый раз.
Со временем это наскучило и казалось бессмысленным. Не помню, что за погода стояла за окном, но помню, что эта песня звучала где-то на фоне, в телевизоре. Леонид Агутин – «На сиреневой луне» – название крепко отложилось в памяти.
Она ходила по комнате и спокойно укладывала вещи, аккуратно и медленно. Я не обращал внимания – видел это уже тысячу раз. Она снова собрала чемоданы, вытащила их в подъезд и ушла. А я продолжил заниматься своими нелепыми делами. Больше мы не виделись.
Не знаю, может, ей эта песня не нравилась. Может быть, Агутин был виной всех моих проблем и несчастий. Вряд ли так было на самом деле, но нужно было рассматривать все возможные варианты.
Я убежден, что запой – состояние не физическое, а максимально духовное. Не нужно сильно стараться, чтобы в него войти, но для того чтобы выйти, необходимо докопаться до самой сути. Я рыл все глубже и, казалось, вот-вот должен что-то нащупать.
Время 18:00.
Не знаю как, но я все-таки уснул. Видимо, тело устало настолько, что решило перезагрузиться самостоятельно. Но через секунду после пробуждения я понял, что сон не прибавил мне сил. Даже наоборот – я будто второй раз за день проснулся с похмелья. Голова гудела, во рту и в горле пересохло настолько, что я еле мог шевелить челюстью. Конечности продолжали слегка подрагивать.
Разбудила меня Лена. Она же накрыла пледом и сидела рядом, когда я проснулся:
– Почему ты не разбудила меня завтра? А лучше во вторник.
– Подъем. К тебе стол пришел.
– Может, хватит? Это так мило, что ты накрыла меня пледом. Но было бы просто прекрасно, если бы ты отпустила меня домой.
– Нет, так не пойдет. Сегодня доработаешь до конца.
– Ты смерти моей хочешь? Зачем ты меня разбудила? Лучше бы тихо перерезала мне горло кухонным ножом. Здесь нечего делать. Если я пойду домой, то у других будет возможность хоть что-то заработать.
– Пока ты спал, я отпустила Иру домой. Вы остались вдвоем с Игорем. Так что вставай и иди в зал.
– Прекрасно. Просто прекрасно…
Я взял паузу, чтобы помолчать. Хотел, чтобы Лена ушла, и я смог выпить чая, который позволит побороть новую волну похмелья.
Чай стал совсем холодным и противным. И вообще, от этого напитка меня уже откровенно тошнило. Чай с водкой. Как я вообще додумался начать это пить. Понятно, что в моем положении разницы уже особой не было, но в баре такой огромный выбор…
Сухость во рту подсказала, что я хочу пива. Пришлось немного побродить по ресторану в поисках Ромы. В зале пахло каким-то неприятным движением. Новые гости рассаживались по столам. Если вечером будет много народу и я словлю запару, это может привести к трагедии.
Сейчас я мог потеряться даже с одним столом. Признаться, и вообще без столов я чувствовал себя достаточно потерянным. Благо нашелся Рома, который всегда готов помочь мне себя найти:
– Роман, а пива много у нас?
– Ты себе?
– Ага.
– Да, вполне. Опять в чайник что ли?
– Нет, это же пиво… Налей мне как человеку. В обычный пивной бокал.
– Че, прям так собрался пить?
– Да. Вроде есть план. Если что, вали все на меня.
Кроме кладовки, в ресторане было еще несколько мест, где я мог бы оставаться незамеченным. Не хотел я пить пиво из чайника или другой посуды, которая для пива не предназначена.
Я пошел в каюту – она закрывалась и на ее окне можно было повесить табличку «Reserved», чтобы этот стол не заняли случайные гости. Я убедился, что в зале из персонала никого не было, направился в каюту, повесил табличку и закрыл за собой дверь. Даже если бы меня заметили, мне было плевать. Я слишком хотел пить и слишком хотел пива.
