.
Суббота, 25 марта
Мы прошли по узкому проливу между материком с правого борта и островами — с левого. Местность повсюду холмистая, фермы с прямоугольными полями чередуются с березовыми рощами. Казалось, что мы плывем по озеру, настолько вода была гладкая и такая прозрачная, что видны медузы.
В полдень прибыли в Тромсё. Наше судно прошло перед арктическим собором, в котором находится самый большой витраж в Европе. Тромсё — это «остров в полярном море», откуда отправлялись многочисленные экспедиции, включая экспедицию Амундсена, чья статуя возвышается над портом. Под мелким холодным дождем я вышел отдать дань памяти этого величайшего исследователя Арктики. Потом пришлось выпить большую порцию грога с ромом, чтобы согреться.
Воскресенье, 26 марта
Краткая стоянка в Хоннигсваге, после чего мы пошли к мысу Норд. Нет уже деревьев на изрезанном берегу, но нет еще и северных оленей. Весной лопари вывозят их отсюда на лодках, а осенью они сами возвращаются по заснеженному льду.
Впервые небо очень ясное, и я предпочел остаться на палубе, закутавшись в спальный мешок, так как было очень холодно. К полуночи появилось очень блеклое северное сияние. Порой оно усиливалось этой безлунной ночью и походило на извивающихся небесных змей. Увидев первые падающие звезды, я сразу же загадал желание — угадай какое?
Понедельник 27 марта
Сегодня мы дошли до Бокфьордена к югу, чтобы достичь Киркенеса, конечной точки нашего маршрута, расположенного километрах в десяти от русской границы. Киркенес — город уродливый и тоскливый, покрытый грязным снегом, тающим под ледяным дождем. Большая часть его жителей занята на железорудных карьерах. Но большинство работающих там и мужчин, и женщин — русские, они каждое утро на автобусе приезжают из России, а вечером возвращаются обратно.
Со своей дорожной сумкой я укрылся в грустном кафе, полным едкого дыма от русских сигарет, и здесь заканчиваю письмо, которое сразу же и пошлю. Не знаю, что делать в этой удручающей атмосфере. Ждать некое знамение ответа на сон-ребус? Но «Вестерален» через час поднимет якорь и уйдет на Берген. Эта стоянка слишком коротка, чтобы уловить такое знамение.
Придется мне, видно, остаться здесь на несколько дней, а потом улететь прямым рейсом на Осло. Сейчас полдень, день дождливый и печальный, на улицах грязно. Я заказал еще пива, и норвежская официантка, приняв меня за русского, принесла мне еще и русскую газету. Это была «Правда», с огромным заголовком через всю первую полосу. Мне удалось разобраться в кириллице, и я понял, что некий Владимир Владимирович Путин вчера, 26 марта, выиграл президентские выборы в России. На фотографии Путин выглядит довольно молодым человеком, до пятидесяти лет, с печальными глазами, удлиненным носом и маленьким подбородком, без усов и бороды. Этот абсолютно неизвестный человек пришел на смену старому пьянице Ельцину…
Уже пять часов вечера, пора покинуть это кошмарное кафе и отнести сумку в соседнюю гостиницу.
Сейчас одиннадцать часов вечера; тщетно бродил я по пустынным улицам Киркенеса в поисках какого-либо предзнаменования и спрашивал себя, что мне теперь делать? Вернуться завтра в Осло самолетом, если будет место, или же (а почему бы и нет?) вернуться через Россию, при условии, что завтра в консульстве мне дадут визу. Ведь сюда каждый день из Санкт-Петербурга через Финляндию ходит автобус.
Я тебе напишу завтра, carissima Бьянка, и сообщу, куда я еду. Но все дороги ведут в Torino. 15 апреля я тебя увижу. На этот раз я приеду на машине, и мы поедем в Валле д’Аоста, а оттуда, если не возражаешь, в туннель Фрежюс на ловлю антигравитонов.
Обнимаю тебя, carissima.
В завершение этого длинного письма — всего лишь пара слов. Какое, в самом деле, смешное совпадение! Я насчет этого Владимира Владимировича! Не помню, рассказывал ли я тебе об этом в Венеции? Ведь Людвиг Манн и вправду как-то говорил мне о некоем Владимире Владимировиче…
