Найджел откинулся в кресле, опершись локтями о подлокотники и сложив пальцы домиком. «Она нравится мне все больше и больше», – неожиданно для себя отметил он.
– Ты моя жена, Кассандра, и, клянусь жизнью, ничто не заставит меня обращаться с тобой, как со служанкой. Это твой дом, и ты будешь жить в нем так, как жила все эти годы. На людях или наедине с тобой я всегда буду выказывать тебе исключительное уважение. А теперь о том, что касается поместья. У меня есть приличное состояние – само собой, я выиграл его за карточным столом. В ближайшее время нам не раз придется обсуждать с тобой, как лучше употребить эти деньги. Мы постараемся распределить средства самым разумным образом: часть получат наши арендаторы, часть пойдет на нужды поместья. Мы будем решать все сообща, миледи.
– Кедлстон ваш! – с нескрываемым презрением отчеканила Кассандра. – А я всего лишь ваша жена, ваша собственность. Я женщина, а женщины не имеют права принимать участие в делах такой важности.
– Мне жаль, что ты так страдаешь, – спокойно промолвил Найджел. – Но язвительность тебе не к лицу, дорогая. Я сказал, что мы будем все решать сообща. Считай, это приказ. Если помнишь, два дня назад ты поклялась перед алтарем повиноваться мне как своему мужу. Мы будем решать вместе все вопросы, касающиеся нашего имения и дома.
Помолчав, Кассандра, спросила:
– Что у тебя со спиной? Кто тебя так жестоко высек? Это имеет отношение к моему отцу?
– Лучше раз и навсегда закрыть эту тему. Тебе незачем знать правду, Кассандра. Эта история тебя не касается.
– Я знаю одно: можешь возразить мне, если я не права. Мой отец тут тоже замешан. Он что-то узнал про твои дела и привлек тебя к суду. Я рада, что у него хватило на это смелости, хотя он жестоко поплатился за это. Ты отомстил ему – хитростью вовлек его в карточный поединок. И обыграл отца – ты ведь ловкий шулер! Итак, я замужем за злодеем, верно? На этот вопрос ответ я знаю сама.
Найджел поднялся и протянул ей руку:
– Идем. Я провожу тебя в твою комнату или куда пожелаешь. Сегодня я больше не стану навязывать тебе свое общество.
– Благодарю вас, – холодно промолвила Кассандра, – но я прекрасно пройдусь без вашей помощи, милорд.
Она встала и направилась к двери, гордо подняв голову и расправив плечи.
Найджел смотрел ей вслед как зачарованный. Он откровенно восхищался ею. Кассандра казалась ему хрупкой, как солнечный лучик. Но солнечный лучик не такой уж хрупкий. Его только попытаешься схватить, а он уже ускользнет, и ты поймаешь только тень на траве. Но стоит убрать руку, и солнечное пятнышко снова там же, где и было.
Кассандра выстоит. Но до конца дней будет ненавидеть его.
В этом Найджел усматривал своеобразный вызов.
Кассандра почти бегом спустилась с холма к коттеджу. Сразу после разговора в библиотеке она покинула Кедлстон, хотя уже подошло время ленча. На вопрос о том, можно ли ей выходить за пределы дома, Найджел ответил, что она вольна распоряжаться своим временем как пожелает. Узнав, что необязательно каждый раз спрашивать у него разрешения, Кассандра почти обрадовалась, если в подобной ситуации что-то могло вызвать радость.
День выдался промозглый, ветреный, облачный – под стать ее настроению. Но она не чувствовала холода, поскольку почти всю дорогу от дома неслась во весь дух, будто опасаясь, что Найджел настигнет ее и запретит так далеко отходить от Кедлстона или навещать родственников. И девушка бежала так, словно за ней черти гнались. Кассандра замедлила шаг, чтобы немного передохнуть. Нельзя же появиться в коттедже всклокоченной и запыхавшейся! Или бледной как смерть. Она попыталась улыбнуться. Нет, сейчас ее улыбка скорее всего напоминает гримасу.
Может статься, Робин еще не уехал в свое поместье. Он ведь хотел задержаться в коттедже еще на день или два и вряд ли покинул бы Кедлстон, не повидавшись с ней перед отъездом. Впрочем, Кедлстон на несколько дней оставили в покое, дав возможность молодоженам побыть наедине.
Кассандра застала обитателей коттеджа в столовой за ленчем. Все они – тетя Матильда, тетя Би, Пейшенс и Робин – встали при ее появлении.
