– Если вообще согласится, Найдж, – заметил Уилл, – в чем я крепко сомневаюсь. Сперва ты залез к девушке под юбку, а наутро разбил ей сердце. Такие леди, как она, не любят, когда их дурачат, парень. Мы должны оберегать их от всякой мерзости.
Уилл не соблаговолил пояснить, откуда у него такие глубокие познания в области женской психологии, а Найджел и не спрашивал.
Вечером виконт послал записку Кассандре и получил ответ, которого, впрочем, ожидал.
– Ее сиятельство велели сказать «нет», милорд, – пролепетала горничная, испуганно присев перед ним в реверансе.
Найджел и не надеялся, что она согласится принять его. Да, признаться, и не хотел этого. Заниматься с ней любовью не входило в его планы, но им необходимо поговорить. Надо бы обменяться парой фраз, прежде чем разойтись по разным спальням.
Итак, она сказала ему «нет».
Что ж, он сдержит слово, даже если Кассандра больше не выйдет из комнаты. Это ее право. Он не войдет к ней без разрешения. Впрочем, вполне возможно, что она такое разрешение не даст никогда – это ясно и без зловещих пророчеств Уилла.
Но Кассандра – его супруга. Ей не грозят бедность и нищета. У нее по-прежнему есть дом, хотя сегодня она потеряла на него все права – во всяком случае, формальные. Его тщательно разработанный план удался. Не стоит себя упрекать и беспокоиться о судьбе Кассандры. Он сделал для нее все возможное. Жаль, конечно, если она теперь возненавидит его! И тем не менее Найджел останется владельцем всего, о чем мечтал, включая и Кассандру.
Тяжелые думы не давали ему заснуть. Он поздно лег в постель и долго ворочался с боку на бок, потом вышел в сад, вернулся, снова лег и продолжал беспокойно вертеться. Итак, судя по всему, ему предстояла бессонная ночь. И тут Найджел просыпается в холодном поту.
Это его давний кошмар – один из многих. Он пытается ускользнуть от неминуемой опасности, сбежать, укрыться, но каждый шаг дается с огромным трудом, как будто воздух вокруг него вдруг сгустился и стал непроницаемым. Найджела снова охватила паника: то, что угрожает ему, настигает его с молниеносной быстротой.
Другой сон, не менее жуткий, является Найджелу вот уже девять лет. Он пытается оправдаться, защитить себя от клеветы, но никто не слушает его – все смотрят на Найджела с откровенным недоверием и презрением. И отчаяние охватывает его при мысли о том, что над ним нависла опасность – гораздо более страшная, чем потеря доброго имени и репутации.
Кошмар до боли напоминал явь – как и всегда. Найджел видел комнату, полную смеющихся врагов. Он в мышеловке, в ловушке! Потолок и стены сжимаются вокруг него, враги осаждают со всех сторон, нет никакой возможности вырваться отсюда, и стало тяжело дышать.
Тяжело дышать…
Найджел жадно ловил воздух ртом, вцепившись в простыни. Несколько мгновений, пока он окончательно не пришел в себя, ему казалось, что в спальне тоже не хватает воздуха.
Боже всемогущий! Если бы только избавиться от ночных кошмаров! Как будто семь лет, проведенные им в настоящем аду, не были достаточным наказанием! А виноват он был только в том, что молод. Молод, доверчив и до смешного наивен: в свои девятнадцать верил, что ему удастся осуществить все свои мечты.
Приехав покорять Лондон, Найджел обрадовался, что граф Уортинг тоже живет здесь. Он возомнил (святая простота!), что Уортинг тоже обрадуется встрече, после того как Найджел представится ему.
А Уортинг задумал погубить его, что и исполнил с пугающей легкостью. Но ему не удалось довести свой замысел до конца. Теперь он, Найджел, спит в графской постели, Кедлстон принадлежит ему и графская дочка тоже.
Да, она его собственность.
Два дня назад, когда он женился на ней, его месть достигла апогея. Теперь можно успокоиться – все цели достигнуты, кроме одной. Это скорее не цель, а мечта. И достичь ее невозможно.
Найджел подумал о Кассандре – она сейчас одна в соседней комнате. Спит или тоже бодрствует? Вчера – так недавно, а кажется, прошла целая вечность – была ее первая брачная ночь. И его.
Как бы ему хотелось избавить ее от боли!..
Но Кассандре ничем не поможешь. И он не станет терзаться угрызениями совести. Найджел мог причинить ей еще большую боль, например, велев убраться из дома вместе со всеми пожитками после смерти Уортинга.
