– Тем лучше. Покорить ее сердце не составит труда, Уилл. Клянусь жизнью, она прехорошенькая.
– Ты скажешь ей всю правду! – решительно отрезал Уильям, угрожающе потрясая щеткой, которую выхватил у Найджела из рук. – Ты скажешь ей то, что должен был сказать еще год назад. А теперь послушай меня, Найдж. Ты, парень, красив как черт, да и язык у тебя хорошо подвешен – правда, тебе с ним пришлось немало горя хлебнуть, уж не буду говорить, где. А вот с дамочками болтать ты горазд – видать, ничего умнее им слышать и не приходилось. Девчонка втрескается в тебя по уши, помяни мои слова, а потом, когда ты откроешь ей правду, тут-то все и начнется: будет ругать тебя почем зря или хныкать целыми днями – уж не знаю, что больше нравится графине, Найдж. А бежать-то тебе некуда! И захочешь вырваться на волю, а не сможешь – ты ли не знаешь, как это бывает. Такие, как она, – сущее наказание! Не оберешься с ней хлопот.
Но Найджел не собирался отступать от задуманного плана.
– Видишь ли, Уилл, у одного из нас есть совесть, – заметил он пренебрежительным тоном, который придавал его словам совершенно иной смысл. – Впереди у этого невинного букетика из солнечных улыбок море слез. Но по крайней мере моя совесть будет чиста. – Ему не хотелось продолжать этот разговор: он чувствовал, что вот-вот вспылит. Но по привычке Найджел напустил на себя скучающий вид. – Положи на место чертову щетку. Если надеешься запугать меня таким образом, то глубоко ошибаешься. Я не поддаюсь на угрозы.
– Негоже сердить старину Стаббса! – Уильям гневно сверлил хозяина единственным глазом. – Уж кому-кому, а тебе это известно не понаслышке, Найдж. Я тебя вмиг усыплю, как в тот раз, помнишь? Очнешься, а голова трещит – и будешь просить, чтобы я снова заехал тебе кулаком в челюсть, а то иначе не заснешь. – Тем не менее Уилл послушно отложил щетку и скорчил презрительную гримасу. – «Букетик из солнечных улыбок»! Дьявольщина, вы только послушайте! «Букетик из…» Да ты хоть сам понял, что наболтал этой девчонке? Ну, теперь меня точно стошнит.
– Вон! – скомандовал Найджел. – Убирайся. Ты уволен. Я более не нуждаюсь в твоих услугах. Спокойной ночи.
– Эта девчонка еще доставит тебе хлопот, – повторил Уильям, за которым всегда оставалось последнее слово в их перебранках. – Получить-то ты ее получишь, да как бы потом пожалеть не пришлось. А Уилл Стаббс за тебя и словечко не замолвит – не надейся. Скорее, я тебе взбучку устрою, упрямый ты сукин сын! – Уходя, он тихо прикрыл за собой дверь. Уилл никогда не прибегал к дешевым театральным эффектам. Если он хотел привлечь внимание к своим словам, то делал это доходчиво. Как-то раз Уилл так отдубасил Найджела Ветерби, виконта Роксли, что тот едва жив остался.
После его ухода Найджел никак не мог заснуть. Потом оделся, решив немного погулять по парку и взглянуть на те уголки сада, которые еще не видел. Он проник в сад через балконные двери бального зала и проворно сбежал вниз по ступенькам, ведущим на лужайку. Но не дойдя до нее нескольких шагов, внезапно остановился.
Слоняться по парку без разрешения, заглядывая во все уголки, не очень-то прилично. Ведь он всего лишь заезжий гость. На самом-то деле Найджел имеет полное право обследовать имение, но он еще не заявлял о своих правах. Виконт приехал, чтобы привести в исполнение свой план. Надо набраться терпения и осуществлять задуманное постепенно, шаг за шагом. Так ему казалось вернее, несмотря на все протесты Уилла. Но ведь даже Уилл не знает всей правды. Никто не знает, кроме него самого.
Поскольку ничто человеческое было ему не чуждо, Найджел в глубине души надеялся, что девушка хороша собой и приятна в общении, возможно, даже обольстительна. Действительность превзошла все его ожидания. Графиня хороша собой, любезна и обольстительна.
И вдобавок ко всему волнующе наивна.
Он приехал, чтобы ослепить, увлечь ее своим богатством и изяществом, очаровать остроумием и светскими манерами, чтобы завоевать доверие Кассандры рассказами о своей дружбе с ее отцом. Он явился сюда, надеясь, что она влюбится в него.
Виконт не думал, что все сложится так удачно.
