— Нет. Я не хотела пугать его. Все-таки мой отец все еще находился у него в руках.
Я повернулся к Каннингхэму.
— Этот похититель произвел на вас впечатление интеллигентного человека?
Он мигнул.
— Разумеется, ай-кью[1] я у него не проверял, но я бы сказал, что изъяснялся он вполне грамотно.
Я обратился к Стефани.
— Кто еще, кроме вас двоих, знает о похищении?
— Никто. Я не говорила даже слугам. Они полагают, что отец отъезжал по делам.
Мой взгляд задержался на куске ржаного хлеба в руках Каннингхэма.
— А чем вас кормили в эти дни? Гамбургерами? Хотдогами? Полуфабрикатами, приготовленными в микроволновке?
— Нет. Дело в том, что подавали мне исключительно деликатесы. Мой похититель оказался превосходным поваром. Я съедал все, что он мне приносил.
— Вам похититель готовил сам? Откуда вы это знаете?
— Он мне сказал. В среду, отобедав венским шницелем, я попросил его передать мои комплименты повару, а он ответил, что готовит сам.
— Мистер Каннингхэм, у вас аллергия на белый хлеб?
— Нет.
— То есть вы отдаете предпочтение ржаному?
— Да. Не нравится мне вкус белого хлеба, — он на мгновение задумался. — Аллергия у меня на помидоры. Они вызывают у меня сыпь.
Я не позволил ему отклониться от темы.
— Вы упомянули, что во время заключения съедали все, что он вам приносил. В том числе и белый хлеб?
— Белого хлеба не было. Только ржаной.
Я покивал.
— Вам подали три завтрака, три ленча и три обеда?
— Да.
— Каждый раз с тем же салатом?
— Нет. С разными.
— И в шести салатах вы не обнаружили ни одного ломтика помидора?
— Нет.
— Интересно. И вам подавали только ржаной хлеб? Ни кусочка белого?
— Только ржаной.
— Вы просили ржаной хлеб?
— Нет.
Я победоносно улыбнулся.
— Мистер Каннингхэм, мы живем в обществе почитателей белого хлеба. К каждой трапезе белый хлеб подается автоматически. Однако вам его не принесли ни разу. Более того, вам скормили шесть разных салатов, и все без помидоров, — я потер руки. — Ситуация начинает проясняться.
— Это прекрасно, — улыбнулась мне Стефани.
Я кивнул.
— Прежде всего, вам не показалось довольно-таки странным то обстоятельство, что похититель выпрыгнул из кустов, чтобы забрать деньги, еще до того, как задние огни вашего автомобиля скрылись в темноте? Не следовало ли ему выждать какое-то время, чтобы не угодить в полицейскую западню? Откуда он мог знать, что полиция не поставлена в известность?
Ни один из них, разумеется, не нашелся с ответом.
— Он знал, что полиция не в курсе событий, потому что получал всю необходимую информацию от своего сообщника. Который живет в этом самом доме.
Затянувшуюся паузу нарушила Стефани.
— Но в доме о похищении знала только я, и именно я не позвонила в полицию. Вы хотите сказать, что я участвовала в похищении отца, потому что получаю жалкое месячное пособие и мне срочно потребовались деньги?
Каннингхэм нежно ей улыбнулся.
— Видите ли, по нашему уговору, у Стефани не будет свободных денег, пока ей не исполнится тридцать или пока она сама не сумеет чего-то добиться. По моему разумению, иначе в нашем мире не выжить.
Стефани никак не хотела угомониться.
— Вы намекаете, что похитителем мог быть один из моих приятелей, раз уж он показался отцу знакомым, несмотря на накладную бороду, а я была с ним заодно?
— Ну что вы, что вы, — я замахал руками. — Я ловлю совсем другую рыбку. Давай-ка вернемся к инциденту с «комплиментами повару». Когда вы произнесли эти слова, мистер Каннингхэм, похититель не моргнул, прежде чем ответить, что пищу готовил он?
— К чему ты клонишь, Генри? — спросил Ральф.
Я раскрыл карты.
— Похититель знал вкусы мистера Каннингхэма. Знал он и про аллергию на помидоры. Мистеру Каннингхэму не пришлось говорить ему об этом.
Мой вывод не произвел на Ральфа никакого впечатления.
— Значит, он навел кое-какие справки о мистере Каннингхэме, прежде чем похитить его.
Я покачал головой.
— Такого быть не может, Ральф. Какой похититель рискнет своей анонимностью, задавая вопросы о вкусовых пристрастиях потенциальной жертвы? Если уж его так заботит здоровье жертвы, скорее он задаст их после похищения. Мистер Каннингхэм, кому известно, что вы едите ржаной хлеб и у вас аллергия на помидоры?
