Шана попыталась вспомнить, что случилось до того, как она попала в больницу. Последнее, что она помнила, — спор с матерью из-за ее отказа помириться с отцом. Эти мысли только усиливали головную боль.
Она знала, что нужно избегать переживаний. Об этом говорил ее опыт работы частным детективом и ее шестое чувство.
Что-то происходило помимо того, что они ей сказали.
Повернувшись к медсестре, Шана спросила:
— Когда вернется доктор? У меня есть вопросы.
Оставаться в неведении было страшно. Ее воображение работало слишком активно, тревога не отпускала.
Как только медсестра открыла рот, чтобы ответить, раздался стук, и дверь открылась. Мужчина кивнул медсестре, и та вышла. Это был не тот доктор, который осматривал ее, когда она проснулась. И хотя за последние полчаса через ее палату прошла целая толпа сотрудников, она бы запомнила этого парня. У него было незабываемое лицо, как у кинозвезды, — красивое и брутальное. Его светло-каштановые волосы были достаточно длинными, чтобы запустить в них пальцы, притянуть к себе и…
От мысли о поцелуе с незнакомцем Шана смутилась, на щеках проступил румянец.
Но кто же он? Доктор? Не похоже. Белый халат отсутствовал. На парне были джинсы и футболка с длинными рукавами. Его зеленые глаза удерживали ее внимание.
— Я ценю, что вы все так тщательно меня оберегаете, но мне нужно связаться с матерью. Я просто хочу позвонить ей, но никто не дает мне телефон.
Или пульт дистанционного управления. Или зеркало. Или ответы.
Ладно, это было очень странно.
— Твоя мать уже в пути. Она должна быть здесь завтра. — Парень подошел ближе, положил большие руки на поручни кровати.
Прежде чем попытаться встать, Шана посмотрела на его безымянный палец и увидела… обручальное кольцо.
Разочарование охладило ее влечение. Она должна быть сосредоточена на более серьезных вещах, а не на этом сексуальном незнакомце.
— Вы мой доктор? — Шана остановилась на разумном вопросе, еще тысяча неразумных промелькнула в ее затуманенном мозгу.
— Тебе нужно отдохнуть, — уклончиво сказал он. — Ты через многое прошла. Твое тело нуждается в подзарядке.
— Так вы доктор? — Шана приложила палец к виску. — Не могу вспомнить. Когда я проснулась, в комнате было так много людей.
— Я не твой доктор.
Шану охватила нервная дрожь.
— Напомните мне, кто вы?
— Меня зовут Чак, и я сейчас позову доктора. — Он отступил на шаг назад.
Все сложнее, чем она думала.
— Чак, скажите… Скажи мне… Те люди осматривали меня и задавали вопросы, но никто не отвечал на мои. — Шана ощутила приступ паники. — Скажи мне, что происходит, или дай телефон поговорить с мамой. Почему его прячут от меня?
— Твоя мать скоро будет здесь. — Чак поднял руку в успокаивающем жесте, от которого становилось только хуже. — Она вне доступа, в пути.
Глубоко в животе образовалась яма. Стены обрушились на нее.
Все было не так, как казалось!
Это место начинало походить на тюрьму, правда, отдельная палата, полная высокотехнологичного оборудования и живых цветов, была слишком шикарной для заключения. Ей нужно было привести свои мысли в порядок, позвонить маме, узнать у босса о ее делах и предстоящем судебном процессе, в котором она будет давать показания.
— Значит, тебе придется рассказать мне обо всем, потому что лежать здесь в неведении меня напрягает.
Шана высунула ноги из-под простыни, намереваясь встать. Комната закружилась. Чак бросился вперед и подхватил ее под локоть. Его прикосновение одновременно и успокаивало, и тревожило.
Ее взгляд вернулся к сверкающему обручальному кольцу. От искры осознания ей стало плохо. Женатые мошенники были самыми худшими. Обман отца едва не разрушил ее жизнь.
Комната снова начала вращаться.
Что-то здесь было не так. Очень неправильно…
— Мне нужно знать, что происходит, и, если ты не скажешь мне, — Шана потянулась к кнопке вызова, — я найду того, кто скажет.
Чак отпустил ее руку.
— Хорошо, мы поговорим. Я честно отвечу на любой вопрос.
В голове Шаны сработала сигнализация. Когда люди говорят такие слова, как «честно» или «правдиво», это обычно означает, что им есть что скрывать.
— Я хочу знать, почему все вокруг меня ведут себя так странно.
