Рольф молчал с минуту, потом взглянул на Данта:
— Во всей этой кутерьме мы, похоже, кое-что упустили из виду.
— А именно?
— Кто-то же на самом деле похитил Джиллиан. И этот человек на свободе. Ничто не мешает ему повторить похищение, а то и сделать что-нибудь похлеще.
Дант нахмурился.
— Я уже думал над этим, но считаю, что в Адамли-Хаус Джиллиан действительно находится в большей безопасности, чем где бы то ни было. Там с нее не спускают глаз, опасаясь, правда, не столько настоящего похитителя, сколько вашего покорного слугу.
Рольф кивнул.
— Что ты собираешься делать?
— А что я могу? Ничего. Джиллиан уже, конечно, наговорили про меня Бог знает что: и правду, и ложь. Первую скрипку в этом, естественно, вызвалась играть Клер. А Реджи охотно ей подпевает. Не исключено, что в эту самую минуту Джиллиан благодарит Бога за то, что избавилась от меня. Я долго думал над этим, пока сидел тут, и знаете… пришел к выводу, что, похоже, они все правы в отношении меня. Я действительно граф Повеса, соблазнитель женщин, гнусный растлитель невинных душ. Я сделал себе на этом имя и вот теперь пожинаю плоды. С моей стороны было бы непорядочно с таким «багажом» претендовать на Джиллиан.
Кассия закрыла глаза. По щекам ее катились слезы. Ей живо пришло на память ее собственное прошлое. Уж она-то прекрасно знала, что может сделать с человеком общественное мнение. В свое время Кассия сама столкнулась с подобным же остракизмом со стороны людей. Тогда убили ее отца, и против нее были все улики. И не важно, что на самом деле она не совершала преступления. Люди из светского общества заклеймили ее, не дожидаясь ни суда, ни следствия.
Тогда она повела себя, похоже, так же, как теперь повел себя Дант. Затворилась ото всех, предпочтя не появляться в свете, где на нее были обращены одни только обвиняющие взгляды. И со временем одиночество довело ее до того, что она уже стала сомневаться в том, что нравственная правда на ее стороне. И даже начала думать: «А может, они все правы в отношении меня?» Но в тот момент в ее жизни появился Рольф, который помог ей доказать свою невиновность и вернул веру в себя.
«Да хранит его Бог за стойкость и твердость, — подумала сейчас Кассия, глядя на мужа. — Ему пришлось со мной нелегко. Самобичевание пускает в человеке очень глубокие корни».
Первые симптомы этой напасти Кассия подметила в Данте еще год назад, когда они последний раз виделись во Франции. Куда только делись его бесшабашность и беззаботное отношение к жизни? Он был хмур, смешинки потухли в его глазах. Мрачные думы о прошлых ошибках, казалось, подавили его.
На обратном пути в Англию Кассия высказала мужу свое беспокойство по поводу Данта, но Рольф заверил ее, что друга просто заела ностальгия.
— Переживет, — сказал он тогда.
Спустя какое-то время Кассия обратила внимание т. то, что Дант начал оставлять без ответа ее письма, хотя прежде переписка их носила регулярный характер. Друзья, живущие во Франции, сообщали ей, что Дант все больше и больше отдаляется от общества. Тревога Кассии росла. Она боялась за Данта.
Именно этот страх и побудил ее поехать к нему в Уайлдвуд, когда он вернулся в Англию. Но какова же была ее радость, когда она увидела его совершенно преобразившимся!
Перемены к лучшему были очевидны. В его глазах вновь зажглись веселые искорки. Возродилась и его знаменитая улыбка с ямочками на щеках. И все это благодаря одному человеку — Джиллиан, которая появилась в его жизни словно ангел, снизошедший на землю и изгнавший из него демонов. Данту был подарен шанс на любовь, такую же горячую и необыкновенную, как между Рольфом и Кассией.
А теперь Джиллиан нет, и с ней потеряна последняя надежда.
Если только…
— Леди Джиллиан, к вам пришли.
Джиллиан отложила книгу в сторону.
— Это лорд Морган, Ньюпорт?
Лицо дворецкого мгновенно потемнело. Джиллиан уже начинала постепенно привыкать к этому, ибо подобная реакция была у всех в доме, стоило ей упомянуть о Данте.
— Нет, леди Джиллиан, это не лорд Морган. Вас хотят видеть две леди. Маркизы Сигрейв и Калхейвен.
«Это Кассия! И она привела с собой кого-то».
