- Скверная вышла история, - промолвил он наконец, качая головой.
- Не мы ее затевали, - отозвался я.
- Капитан хотел бы переговорить с твоим другом. Можно и через окно.
- А может, он опять замышляет вероломство, откуда нам знать? - вскричал я.
- Отнюдь, Дэвид, - сказал мистер Риак. - А если б и замышлял, скажу тебе честно: нам бы все равно не набрать на свою сторону людей.
- Вон как! - протянул я.
- Я тебе больше скажу, - продолжал он. - Дело не только в матросах, дело во мне. Я натерпелся страху, Дэви. - Он усмехнулся мне. - Нет, нам нужно одно: чтобы он нас не трогал.
После этого я посовещался с Аланом, и мы все согласились провести переговоры, обязав обе стороны честным словом прервать военные действия. Однако миссия мистера Риака не была этим исчерпана: он стал молить меня о выпивке, да так неотвязно, с такими горькими ссылками на свою прежнюю ко мне доброту, что я под конец подал ему примерно четверть пинты коньяку в жестяной кружке. Он отпил немного, а остальное унес на бак, верно, чтобы разделить со своим капитаном.
Немного спустя капитан, как и было условлено, подошел к одному из окошек рубки; он стоял под дождем, держа руку на перевязи, суровый, бледный, постаревший, и я почувствовал угрызения совести, что стрелял в него.
Алан тотчас навел на его лицо пистолет.
- Уберите эту штуку! - сказал капитан. - Разве я не поручился своим словом, сэр? Или вам угодно меня оскорблять?
- Капитан, боюсь, что ваше слово не прочно, - отвечал Алан. - Вчера вечером вы чинились и рядились, как торговка на базаре, и тоже поручились своим словом, да еще и по рукам ударили для верности - и сами знаете, что из этого вышло. Будь оно проклято, ваше слово!
- Ну, ну, сэр, - сказал капитан. - От сквернословия большого добра не будет. (Сам капитан, надо отдать ему должное, этим пороком никогда не грешил.) Нам и помимо этого есть о чем поговорить. Вы тут натворили бед на бриге, - горько продолжал он. - Мне не хватает людей, чтобы управляться с судном, а старшего помощника, без которого я как без рук, вы пропороли шпагой так, что он отошел, не успев и слова сказать. Мне ничего другого не остается, сэр, как возвратиться в порт Глазго, чтобы пополнить команду, а уж там, с вашего позволения, найдутся люди, которые сумеют с вами сговориться лучше меня.
- Вот как? - сказал Алан. - Что ж, клянусь честью, и мне будет о чем с ними потолковать! Для всякого, кто в этом городе понимает по-английски, у меня будет припасена презабавная история. С одной стороны, пятнадцать душ просмоленных матросов, а с Другой - один мужчина да зеленый юнец. Фу, позорище!
Хозисон покраснел как рак.
- Нет, - продолжал Алан. - Так не выйдет. Хотите, не хотите, а придется вам высадить меня на берег, как договорились.
- Да, но мой старший помощник погиб, - сказал Хозисон. - Каким образом - вам лучше известно. Больше, сэр, никто из нас этого берега не знает, а места здесь очень опасные для судоходства.
- Я предоставляю вам выбор, - сказал Алан. - Можете высадить меня на сушу в Эпине, можете в Ардгуре, в Морвене, Арисейге или Мораре, короче, где вам угодно, в пределах тридцати миль от моей родины, только "не в краю Кемпбеллов. Это большая мишень. Если вы и тут промахнетесь, то покажете себя таким же никудышным моряком, как и воякой. Да в наших местах каждый бедняк на утлой плоскодонке ходит с острова на остров в любую погоду, даже и ночью, если хотите знать.
- Плоскодонка - не бриг, сэр, - возразил капитан. - У нее осадки никакой.
- Тогда извольте, идем в Глазго! - сказал Алан. - По крайней мере хоть посмеемся над вами.
- У меня сейчас не веселье на уме, - сказал капитан. - Только все это будет стоить денег, сэр.
- Что ж, сэр, - сказал Алан. - Я слов на ветер не бросаю. Тридцать гиней, если высадите меня на побережье, шестьдесят - если доставите в ЛохЛинне.
- Но подумайте, сэр: отсюда, где мы сейчас находимся, считанные часы ходу до Арднамерхана, - сказал Хозисон. - Шестьдесят гиней, и я высажу вас там.
- А мне вам в угоду стаптывать сапоги и подвергать себя риску наткнуться на красные мундиры? - воскликнул Алан. - Нет, сэр, желаете получить шестьдесят гиней, так заработайте их сначала и высадите меня на родной земле.
