– Возможно, я вернусь через день-два, – пообещала Аманда. – Я была бы очень признательна, если бы кто-нибудь помог мне вынести багаж.
Она дала чаевые носильщику, и в этот момент подъехал вызванный швейцаром черный «ягуар» с французскими номерами.
Шофер был молчалив, она ограничилась краткими: «Merci bien», и они тронулись в путь.
Машина выехала за город и понеслась по горной дороге к Монте-Карло.
Через несколько минут они свернули на довольно крутую дорогу, которая уводила от моря, а вдалеке возникли заснеженные вершины Альп.
Здесь Аманда не бывала никогда; она с интересом осматривалась по сторонам, гадая, куда ее везут. Еще миль через пять машина свернула с дороги на подъездную аллею, вдоль которой стояли деревья в цвету. В конце аллеи девушка увидела старинную ферму.
Это было совсем не похоже на то, что Аманда предполагала увидеть. Машина проехала по гравию и остановилась напротив старинной деревянной двери дома.
Когда она вышла из машины, слуга, одетый в белое, поспешил ей навстречу.
– Добрый день, мадемуазель. Месье ждет вас, – произнес он по-французски.
Шофер вытащил ее чемоданы из багажника, и Аманда молча прошла в дом.
Он был обставлен просто и в то же время изысканно. Следуя за слугой, она прошла через гостиную и оказалась на залитой солнечным светом террасе. Перед открытым окном сидел человек.
– Мадемуазель пришла, месье, – произнес слуга тихо и почтительно.
Мужчина повернул голову к Аманде, и она впервые разглядела лицо Джексона с крупными и неправильными чертами и невероятно живыми и яркими глазами. Глубокие морщины шли от носа к уголкам губ. Это лицо чем-то отталкивало, но забыть его было невозможно.
Он улыбнулся, и девушка поняла, почему Вернон и все остальные обожали своего командира.
– Наконец-то, – сказал Джексон тихо, но в голосе его слышался металл. – Я уже начал думать, что мы никогда не встретимся.
Аманда увидела трость рядом с его стулом, подошла и протянула руку.
– Здравствуйте, – произнесла она несколько натянуто.
– Жан, принесите нам кофе! – громко приказал слуге майор Джексон.
– Все готово, месье, – ответил тот.
Майор показал девушке на удобное кресло подле себя.
– Проходите и присаживайтесь, – скорее распорядился, чем пригласил он.
– Удачно добрались? Как нога Вернона?
– Лучше, гораздо лучше. Но ему необходим отдых. Я боюсь, что он будет слишком много работать без меня.
– Он будет делать, как вы скажете. Я присмотрю за этим. Я собирался пригласить сюда вас обоих, но мне не хотелось бы, чтобы вас как-то связали со мной.
Ей казалось, что он не только внимательно разглядывает ее с головы до пят, но и старается разгадать то, что она хотела бы скрыть. Она старалась держаться отстраненно, чтобы не дать ему проникнуть в ее внутренний мир.
– Вы очень милы, – задумчиво сказал Джексон. – Я помнил, что вы красивы, но не предполагал, что вы настолько прекрасны.
– Вы видели меня лишь однажды.
– Но я редко что-нибудь забываю.
– Вам явно лучше, – сказала Аманда, когда удалился слуга, поставив на стол поднос с кофе, бутылкой вина и бокалами.
– Гораздо лучше. Врачи сотворили чудо. Я могу ходить, правда, пока не очень быстро и с палкой. Говорят, что если я буду упорно тренироваться, то через год приду в форму.
Затем он добавил, горько скривив губы:
– Но мои лучшие армейские деньки уже не вернутся.
– Это неизбежно! Армейская жизнь только для молодых людей.
Сказав, Аманда почувствовала, что это прозвучало жестоко, что она ранила его самолюбие. Но майор Джексон только произнес:
– Вижу, вы очень практичны и этим сильно отличаетесь от своего брата-идеалиста.
Аманда почувствовала, что это его замечание задело ее, но почему-то не ответила колкостью.
Джексон показался ей даже более страшным и отталкивающим, чем она представляла себе. Он умел подчинять себе людей.
Джексон пил кофе без сахара и сливок. Аманду это не удивило. Теперь она отмечала каждую мелочь в его облике: черные волосы гладко зачесаны назад с широкого лба; длинные красивые пальцы, при кажущейся небрежности одежда отличалась аккуратностью и вкусом.
В саду буйно цвели гиацинты, нарциссы. В воздухе был разлит их аромат. Малиновая и фиолетовая бугенвиллея оплетала старинные стены.
