Он не спеша продолжил и не пропустил ни кусочка поверхности.
Когда он закончил, то оставил меня стоять на дурацком ворсистом коврике розового цвета. Я чувствовала себя натертым салом поросенком, благоухающим, как букет долбаных роз. Мне не пришлось долго ждать. Вскоре он появился, принеся с собой охапку одежды.
Он заставил меня надеть крошечные белые кружевные трусики — не какие-то там джи-стринги или танга, а обычные трусики — и бюстгальтер без бретелек им в тон. Все моего размера. Он отступил назад, оценивающе оглядел меня и похлопал в ладоши, поздравляя себя с хорошо выполненной работой. Потом он протянул мне платье — девственно белоснежную вещь, которая, возможно, и понравилась бы мне в прошлой жизни. Черт, платье было хорошее, с виду — дорогое. Оно напоминало знаменитое платье Мэрилин Монро, но не настолько рискованное — такая себе версия для хороших девочек.
— Покружись.
Когда я не двинулась с места, он приподнял бровь и сделал в воздухе круговое движение пальцем.
Я закружилась, и платье поплыло вокруг меня. Он одобрительно кивнул, а потом вытянул руку вперед, чтобы я остановилась.
Он вывел меня из ванной комнаты, и я заметила, что мои фотографии он убрал, да и коробки уже не было видно. На полу были расставлены свечи, свет — приглушен. И посреди всего этого царила кровать, которая казалась просто громадной. Готовая и ждущая.
Я должна была найти способ чем-то зацепить его. Выиграть время, пока кто-нибудь найдет меня здесь. Кто-нибудь обязательно найдет меня.
— Если бы мы подождали, пока узнаем друг друга чуть получше, — сказала я, — все было бы более изысканно.
— Расслабься, Энни, здесь тебе нечего бояться.
Мистер Роджер сказал бы, что сегодня прекрасный день, чтобы убить всех соседей.[1]
Он развернул меня спиной к себе и начал расстегивать змейку белого платья. Теперь я уже плакала по-настоящему. Это были не просто всхлипывания, а глупые судорожные завывания. Опуская замок змейки все ниже, он поцеловал меня в шею. Я вздрогнула. Он рассмеялся.
Он дал моему платью упасть на пол. Пока он расстегивал мой бюстгальтер, я пыталась как-то оттолкнуть его, но он крепко держал меня, обнимая одной рукой за талию. Вторая рука появилась с другой стороны и легла мне на грудь. Щеки мои были мокрыми от слез. Одна из слезинок упала ему на руку, и он резко развернул меня к себе лицом.
Он поднес руку к своим губам и накрыл влажное пятнышко от слезы ртом. Подержал его так секунду, потом улыбнулся и сказал:
— Соленая.
— Прекратите. Прошу вас, прекратите все это. Я боюсь.
Он развернул меня и усадил на край кровати. Он не смотрел мне в глаза — просто уставился на мое тело. По лицу его пробежала капля пота и, сорвавшись с подбородка, упала мне на бедро. Она обожгла мне кожу, и я безумно хотела вытереть ее, но боялась пошевелиться. Он встал передо мной на колени и начал целовать меня.
На вкус это напоминало кислый старый кофе.
Я выгибалась, стараясь уклониться от него, но он только еще крепче прижимался губами к моим губам.
Наконец он оставил меня в покое. Я с благодарностью набрала полные легкие воздуха, но этот воздух застрял у меня в горле, когда я увидела, что он встал и начал снимать одежду.
Он не был особенно мускулистым парнем, но мышцы его были рельефными, как у бегуна, а все тело абсолютно безволосым. Его гладкая кожа поблескивала в свете свечей. Он внимательно наблюдал за мной, будто ждал, что я что-то скажу, но я не могла ничего сделать, только смотрела на него и отчаянно дрожала. Его возбужденный член начал опускаться.
Он обхватил меня и повалил спиной на кровать. Раздвигая мне ноги коленом, он прижал одну мою руку своим телом, а вторую, упершись локтем мне в плечо, левой рукой завел мне за голову.
Я попыталась вывернуться, но он крепко прижимал мою ногу своей. Его свободная рука начала стаскивать с меня трусики.
Мой мозг лихорадочно сканировал в памяти все, что я когда-либо слышала о насильниках. Что-то про власть… им необходимо ощущение власти. Но насильники бывают разные, и некоторым из них нужно что-то другое. Я никак не могла вспомнить, что именно. Ну почему я не могу это вспомнить!? Если я не могу остановить его, может быть, мне хотя бы удастся заставить его надеть презерватив?
