— Можете оставить фонарь. Там он вам не понадобится, — предупредил старец.
Ройс кивнул, но предпочел с фонарем не расставаться.
Послышались звуки, напоминавшие пение, словно многоголосый хор исполнял скорбную мессу. Тихая, грустная, тяжелая музыка напомнила Адриану о худших мгновениях его жизни. Навалилась невообразимая тоска, лишившая его уверенности в себе. Ноги отяжелели, сердце сковал холод. Идти дальше стало очень трудно.
Как только они перешагнули порог, гигантские двери начали медленно закрываться. Вскоре створки ее с грохотом соединились. Все вокруг было залито ярким светом, хотя было непонятно, где находится его источник. Оценить глубину и размеры бездны было невозможно. Она казалась бесконечной.
— Неужели все тюрьмы такие? — дрожащим голосом спросил Майрон, пока они медленно продвигались по мосту к черной башне.
— Думаю, не ошибусь, если скажу, что эта тюрьма единственная в своем роде, — ответил Алрик.
— Поверьте мне, я много тюрем перевидал в своей жизни, — сказал Ройс, — но эта и вправду ни на что не похожа.
Они молча шли по мосту. Адриан замыкал шествие, внимательно наблюдая за тем, куда ступает. Преодолев часть пути, он на мгновение остановился и поднял глаза, чтобы проверить, как там остальные. Майрон шел, раскинув руки, словно канатоходец. Алрик, пригнувшись, выставил руки перед собой, как будто собирался ползти. Ройс же, напротив, небрежно шагал впереди всех, оживленно вертя головой и озираясь по сторонам, с любопытством разглядывая все, что их окружало.
Вопреки кажущейся хрупкости мост оказался прочным. Они благополучно преодолели его и добрались до небольшой арки, ведущей в черную башню. Как только они сошли с моста, Ройс повернулся к Алрику.
— Зачем было без всякой необходимости раскрывать свои карты, ваше будущее величество? — укоризненно произнес он. — Не помню, чтобы мы договаривались насчет того, что вы придете и с порога заявите: «Здрасьте, убейте меня, я новый король!»
— Ты же не думаешь, что здесь меня тоже подстерегают убийцы? Я и сам считал, что это ловушка, знаю, но ты только посмотри на это место! Не представляю себе, чтобы Ариста могла учинить что-то подобное. Или ты всерьез полагаешь, что кому-то под силу проникнуть за нами через дверь, в которую мы вошли?
— Я полагаю, что рисковать без нужды вообще никогда имеет смысла.
— Рисковать без нужды? Ты серьезно? А переход по узкому скользкому мостику через пропасть неизвестно какой глубины ты риском не считаешь? Убийцы сейчас должны волновать нас меньше всего.
— Вы всегда доставляете столько хлопот своим телохранителям? — насмешливо улыбнулся Ройс.
Алрик ответил ему снисходительным взглядом. За аркой начинался узкий коридор, по которому они попали в большую и похожую на амфитеатр круглую комнату со ступенчатыми рядами каменных скамей и лестницами. Они вели к огороженной балюстрадой круглой арене. Спустившись вслед за всеми по лестнице, Адриан увидел пустую, если не считать одинокого стула, на котором кто-то сидел, арену.
Фигуру сидящего освещал падавший сверху луч яркого белого света. Человек не выглядел как тысячелетний старец. В его черных, до плеч, волосах только-только начинала пробиваться седина. Темные глаза задумчиво глядели из-под выпуклого лба. Лицо с высокими скулами было полностью лишено волос. Это удивило Адриана, поскольку все те немногие фокусники и маги, каких он знал, носили длинные бороды как отличительный признак своего ремесла. Узник был одет в великолепную мантию, цвет которой с трудом поддавался определению, поскольку ткань мерцала, переливаясь от темно-синего к дымчато-серому цвету, однако в складках казалась изумрудно-зеленой, а местами даже бирюзовой. Узник сидел, подобрав полы мантии и сложив руки на коленях так, что их скрывали складки одежды. Он был неподвижен, словно статуя, и ничем не выдал, что заметил их присутствие.
Принц нерешительно оглянулся и шепотом спросил:
— Что теперь?
— Поговорите с ним, — посоветовал Ройс.
— Ему ведь не может быть на самом деле тысячи лет?
— Здесь, по-моему, возможно все, что угодно, — заметил Адриан.
Майрон посмотрел по сторонам и поднял глаза к невидимому своду. На лице его появилось страдальческое выражение.
