И тут в кругу света от костра появилась Трейс. Лицо ее было залито слезами.
— Папочка! — крикнула она и обняла старика.
— Трейс, что ты тут делаешь? — воскликнул Терон. — Здесь опасно!
— Я пришла за тобой.
— Я останусь здесь. — Он отстранил дочь и оттолкнул ее от себя. — Забирай своих наемников и сейчас же возвращайся к Ботвикам. Слышишь меня?
— Нет! — закричала Трейс, протягивая к нему руки. — Я тебя не оставлю.
— Трейс! — проревел он, нависая над ней. — Я твой отец, и ты сделаешь, как я велю!
— Нет! — крикнула она. — Я не брошу тебя умирать. Можешь выпороть меня, если хочешь, но для этого тебе придется отправиться в замок.
По ее щекам катились слезы, блестевшие в свете костра.
— Дура! — выругался он. — Ты же здесь погибнешь. Ты что, не понимаешь?
— Мне все равно! — Ее голос сделался пронзительным. Она стиснула кулаки и уперлась руками в бока. — Ты единственный, кто у меня остался в целом мире! Зачем мне жить, если мой родной отец так ненавидит меня, что ему легче умереть, чем видеть свою дочь?
Терон замер, ошеломленно глядя на дочь.
— Поначалу, — начала она дрожащим голосом, — я думала, ты хочешь избежать очередных смертей. А потом мне пришло в голову, что дело в том, чтобы помочь их душам упокоиться с миром. Затем я решила, ты ищешь мести. Тебя могла снедать ненависть. Может, ты стремился убить его? Но это все неправда. Ты просто хочешь умереть. Ты ненавидишь себя и меня. У тебя больше ничего не осталось в этом мире, тебе ни до чего нет дела.
— Нет у меня в сердце к тебе ненависти, — возразил дрожащим голосом Терон.
— Ненавидишь! Потому что это я во всем виновата. Я знаю, что они для тебя значили, и каждое утро я просыпаюсь с мыслью об этом. — Она вытерла слезы, застилавшие глаза. — Окажись я на их месте, ты бы поступил так же, как с мамой. Поставил бы кол с моим именем на Каменном холме и на следующий день вернулся бы к работе. Пахал бы землю и благодарил Марибора за то, что пощадил твоего сына. Это я должна была умереть, но я не могу изменить прошлое, а твоя смерть не вернет Тада. Ничто не вернет его. Если все, что я могу, все, что мне осталось, это погибнуть здесь с тобой, я это сделаю. Я не оставлю тебя, папа. Я не могу. Просто не могу. — Она рухнула на колени в изнеможении и добавила слабым голосом: — Хотя бы мы все снова будем вместе.
Словно в ответ на ее слова, лес вокруг них опять затих. Сверчки и лягушки замолчали так резко, что тишина показалась неожиданно звенящей.
— Нет, — сказал Терон, качая головой. Он посмотрел в ночное небо. — Нет! — Старик схватил дочь и заставил ее встать. — Идем. — Он повернулся к Ройсу и Адриану. — Помогите нам.
Адриан подвел к ним Милли и велел садиться как можно быстрее. Милли била о землю копытом. Она вертелась и вырывалась, пугливо прядая ушами. Адриан схватил лошадь под уздцы, стараясь удержать ее на месте.
Терон взгромоздился в седло и усадил Трейс перед собой, ударил Милли пятками по бокам, и она помчалась в сторону деревни. Ройс вскочил на Мышку, подал Адриану руку и забросил его в седло позади себя. Лошадь галопом помчалась сквозь ночную тьму.
Лошадей не надо было подгонять. Все в пене, они в страхе что есть мочи неслись вперед. Топот копыт отдавался от земли неистовым эхом. Лежавшая впереди дорога была видна немногим лучше остальной части леса. Она расплывалась перед взором Адриана, поскольку от ветра у него слезились глаза.
— Он над нами! — крикнул Ройс.
В кронах деревьев ощущалось какое-то движение. Всадники, почти не сбавляя скорости, резко свернули в лесную чащу. Их хлестали невидимые во мраке ветви, листья и сосновые иглы. Животные в панике вслепую неслись вперед, продираясь сквозь кустарник, то и дело натыкаясь на ветви и деревья. Вдруг Ройс резко пригнулся, и Адриан последовал его примеру.
Бух. Бух. Бух.
Над их головами звучали глухие размеренные удары, напоминавшие биение огромного сердца. Сверху налетел мощный ветер, и сразу после этого послышался пугающий грохот, треск ломающихся веток. Верхушки деревьев надломились и рухнули на землю.
— Внимание, ствол! — крикнул Ройс.
Обе лошади одновременно взмыли в воздух, преодолевая препятствие, и Адриану только благодаря необычайной ловкости Ройса удалось удержаться в седле. В темноте раздался истошный крик Трейс, послышался храп лошади и такой звук, будто кто-то ударил обухом по дереву. Остановив Мышку, Ройс заставил ее развернуться на месте. Лошадь встала на дыбы и недовольно заржала. Адриан услышал удаляющийся галоп Милли.
