— Когда мы добрались до часовни, король лежал на полу. Он был убит.
— Да что вы говорите? Очень грустная история, как я погляжу, — сказал Уайатт, подтягивая красные перчатки: он всегда так делал, когда нервничал.
— Стража была наготове. Нас бросили в темницу и едва не казнили.
— Мне очень жаль, что с вами обошлись столь жестоко. Но, как я уже сказал, я не ДеВитт. Я никогда о нем даже не слышал. Если наши пути когда-нибудь пересекутся, непременно передам ему, что вы его разыскиваете. Кто именно разыскивает, могу я узнать?
— Рийрия, — сказал человек с тремя мечами.
Фонарь за спиной Уайатта погас, и одновременно кто-то, стоявший сзади, прошептал ему на ухо:
— По-эльфийски это означает двое.
Сердце Уайатта забилось еще быстрее. Не успев повернуться, он почувствовал на своем горле острие меча. Он замер, едва дыша.
— Ты обманул нас. Мы едва не погибли, — произнес мрачным голосом тот, кто стоял у него за спиной. — Ты заключил сделку. Отправил нас в часовню, чтобы свалить на нас всю вину. Я здесь, чтобы отплатить тебе за твою «доброту». Если тебе есть что сказать, говори сейчас, только тихо.
Уайатт был умелым картежником. Он мог распознать блеф и понимал, что человек за его спиной не блефует. Он пришел не затем, чтобы пугать Уайатта или шантажировать, чтобы получить деньги или какие-либо сведения. Ему и так уже было известно все, что он хотел знать. По его голосу, тону, словам, по его дыханию можно было понять, что он пришел, чтобы убивать.
— Уайатт, в чем дело? — раздался тихий голос.
Открылась дверь, и переулок залил поток света. На пороге стояла босоногая худенькая девочка с волосами до плеч, одетая в ночную сорочку, едва доходившую до лодыжек. Ее плоская тень упала на булыжную мостовую.
— Все в порядке, Элли, иди назад! — крикнул Уайатт, уже не скрывая своего акцента.
— С кем ты разговариваешь? — Элли подошла ближе, наступила в лужу, и по поверхности воды пошли круги. — Мне кажется, это недобрые люди.
— Свидетели мне ни к чему, — процедил кто-то за спиной Уайатта.
— Не трогайте ее! — взмолился Уайатт. — Она тут ни при чем, клянусь. Во всем виноват только я!
— В чем ты виноват? — спросила Элли. — Что происходит? — Она сделала еще шаг в его сторону.
— Элли, стой на месте! Не подходи ближе. Прошу тебя, Элли, делай, что я говорю. — Девочка остановилась. — Однажды я совершил дурной поступок, Элли. Ты должна понять, я сделал это для нас. Ради тебя и Элдена. Помнишь, несколько лет назад у меня была работа на севере? Я уезжал на пару дней. Вот тогда я и сделал это, притворился кое-кем другим. Эти люди чуть не погибли из-за меня. Зато я добыл денег на зиму. Не сердись на меня, Элли. Я люблю тебя, милая. Прошу, иди в дом.
— Нет! — заупрямилась она. — Я вижу нож. Они хотят причинить тебе зло.
— Если ты не уйдешь, они убьют нас обоих! — отчаянно крикнул Уайатт.
Ему не хотелось ее пугать, но она должна была поверить, что дело серьезное.
Элли заплакала. Она стояла в переулке, подсвеченная падающим сзади светом, и вся дрожала.
— Иди в дом, милая, — сказал Уайатт, стараясь успокоиться. — Все будет хорошо. Не плачь. Элден позаботится о тебе. Расскажи ему, что случилось. Все будет хорошо.
Девочка продолжала всхлипывать.
— Пожалуйста, солнышко, ты должна уйти, — умолял Уайатт. — Это все, что ты можешь сделать. Мне надо, чтобы ты это сделала. Прошу.
— Я люблю тебя, папа! — сквозь слезы прошептала девочка.
— Знаю, милая, знаю. Я тоже тебя люблю. И мне так жаль!
Элли медленно отступила обратно к двери. Полоска света все уменьшалась до тех пор, пока дверь не закрылась, и переулок снова погрузился во тьму. В узкий промежуток между домами, где стояли трое мужчин, пробивался только слабый серебристо-голубоватый свет выглянувшей из-за облаков луны.
— Сколько ей лет? — спросил человек за спиной Уайатта.
— Не впутывайте ее. Давайте покончим с этим поскорее. Это вы для меня сделать можете?
Уайатт уже почти смирился с тем, что было ему уготовано, но появление ребенка сломило его. Его трясло от страха, он стиснул кулаки, ему стало трудно глотать и дышать. Он чувствовал, как острый клинок едва касается его горла, и все ждал и ждал, когда он в него вопьется.