Одним словом, получилось головокружительное родео в воздухе с шансами сломать шею пятьдесят на пятьдесят. Но весь этот адреналин поблек в тот момент, когда до немецких бомбардировщиков наконец добрались советские реактивные снаряды. Промахнуться по неуправляемому створящемуся самолетному стаду при массовом ракетном пуске с километровой дистанции было невозможно, поэтому Юнкерсы и Дорнье, расчерчивая воздух коптящими следами, посыпались с небес пачками, а в воздухе забелели первые парашютные купола. Бойня получилась страшная. Одним ударом было сбито не менее трех десятков германских бомбардировщиков (считая и тех, что навернулись с небес, просто столкнувшись друг с другом). Еще столько же их получили повреждения различной тяжести и стали отставать от основной массы, постепенно теряя высоту. Некоторые из них, заложив левый вираж, повернули в сторону не такого далекого берега Калабрии, вдоль которого пролегал курс германских бомбардировочных эскадр, другие тупо тянули за основной массой, надеясь непонятно на что.
Но и это был еще не конец. Вслед за ракетами потерявшую всяческое благообразие германскую бомбардировочную формацию прорезали разогнавшиеся на пологом пикировании сами «Дикие коты» первой ударной волны. Шесть пулеметов калибра 12,7 – это, конечно, не авиапушки советских истребителей Ла-5 и Як-3, но все равно вполне достаточный аргумент даже для Юнкерса или Дорнье, особенно если ленты снаряжены бронебойно-зажигательными через один, как это положено в ОСНАЗе, а не через три патрона, как это обычно водится в ВВС РККА. Следствием этой атаки полком «Диких Котов» германских бомбардировщиков, идущих без истребительного прикрытия (у «мессеров на эту миссию просто не хватало дальности), стали новые сбитые и новые подранки, а на рубеж атаки уже выходила следующая волна советских палубных истребителей. Весь вопрос был только в том, чтобы первая волна, закончив атаку и проскочив вперед, перешла в набор высоты и разблокировала директрису[9] ракетного пуска.
Прошло всего несколько секунд – и вот последние «Дикие Коты» первой волны, набирая высоту после выхода из атаки, поднялись выше бесформенного стада германских бомбардировщиков; и в этот момент небо еще раз брызнуло трассами стартовавших ракет. Еще несколько томительных секунд – и все повторилось вновь, при этом после удара второй волны неповрежденными оставалось не более трех десятков германских бомбардировщиков (из первоначальных полутора сотен), уже не представлявших собой единой массы. С ними в своей атаке разделались истребители третьей ударной волны, у которых вместо реактивных снарядов, под крыльями были подвешены контейнеры с 23-мм пушками. Тем временем «Дикие Коты» первой и второй ударной волны, разбившись на пары, принялись охотиться за разлетающимися во все стороны подранками. В результате, когда все кончилось и «Дикие коты» почти без потерь собрались в походную формацию, чтобы вернуться на свой плавучий аэродром, в воздухе уже не было ни одного немецкого бомбардировщика. И лишь некоторые члены экипажей, выбросившиеся с парашютами, еще цеплялись за жизнь, барахтаясь в прохладных апрельских водах Средиземного моря.
Но на этом действо не закончилось. Едва на перехват германской бомбардировочной формации стартовала первая волна «Диких Котов», адмирал Ларионов приказал поднять в воздух вертолет ДРЛО Ка-31Р. Тот поднялся на высоту около четырех километров и почти на пределе дальности[10] своего радара обнаружил групповую цель, которая не могла быть ничем иным, как бомбардировщиками сороковой, пятьдесят четвертой и шестьдесят шестой эскадр, совсем недавно поднявшихся с аэродрома Катанья ни Сицилии. Посылать на их перехват «Диких котов» не было никакого смысла. К тому времени, когда авиагруппа «Адмирала Кузнецова» вернется на свой корабль, дозаправится, пополнит боекомплект и будет готова к вылету, германские бомбардировщики будут уже далеко, предположительно, в окрестностях своей цели – а в том, что это будет именно Рим, адмирал Ларионов не сомневался ни секунды. И курс первой группы, вылетевшей с Крита, точно вел к этому городу, и «сицилийцы» намыливались на Рим. Отомстить неверному союзнику, вдребезги разбомбив его столицу, было так по-европейски, что не вызывало никаких сомнений… С болгарами и румынами расквитаться не получилось, так пусть теперь за все расплатятся итальянцы.
