Эта женщина была мастерским манипулятором. За те несколько дней, что Уэверли провела без сознания, она ухитрилась заставить почти всех девочек считать ее их лучшим другом. Эта мысль удручала Уэверли.
— Местная команда делает все возможное, чтобы найти наших родителей. — Она едва не задохнулась от горя, которое комом подступило к ее горлу. — Они не сдаются, и поэтому вы тоже должны держаться.
Она услышала смешок и увидела Саманту Стэплтон, глядевшую на нее с открытым презрением. Рядом с ней встала Сара Ходжес и сжала ее руку. Уэверли решила, что поговорит с ними позже.
— Когда мы увидим наших мамочек? — спросила Винни Рафики. Она была одной из младших девочек. Черные кудряшки окружали ее голову, словно шоколадное облако. — Я скучаю по мамочке.
— И я тоже, — сказала Уэверли. Перед глазами у нее промелькнуло лицо ее мамы, и ей неожиданно захотелось закричать.
«Притворяйся. Притворяйся. Притворяйся, — сказала она себе. — Будь сильной».
В комнате стояла такая тишина, что девочки смогли расслышать ее шепот:
— Я не знаю, когда мы снова сможем увидеть наши семьи. Нам остается только надеяться.
— И молиться, — добавила Энн Мэтер. Она подняла сложенные руки, словно держа в воздухе что-то очень дорогое и невидимое, и запела: — Господи, защити команду «Эмпиреи». Защити их своей любовью, не отпускай их от себя, сохрани их. И если есть на то воля Твоя, Господи, укажи нам путь к ним. Помоги нам найти наших потерянных братьев и наставь их на путь истинный. А пока помоги этим несчастным детям понять, как они нам дороги. О каждой из этих девочек мы будем заботиться, как о собственной дочери. Мы будем любить их и беречь до того самого дня, когда они смогут воссоединиться со своими семьями — в этой ли жизни или в следующей. Аминь.
«В этой ли жизни или в следующей». Уэверли захотелось плюнуть в того, кто сказал эти слова. Но она подавила свое отвращение и свое горе и улыбнулась Энн Мэтер. Саманта и Сара злобно уставились на нее, и она не отводила взгляда от их лиц, пока лицо Саманты не смягчилось. Потом она сказала:
— Ну, а теперь могу я позавтракать? Я умираю от голода.
Серафина провела ее за руку к кухне, где были выставлены подносы с хлебом, фруктами и холодным цыпленком. Уэверли набрала себе полную тарелку и направилась обратно в столовую, где обнаружила Энн Мэтер, беседующую с Самантой и Сарой, которые молча рассматривали свои ногти. Уэверли села так, чтобы видеть Саманту, и дождалась, пока девочка посмотрит на нее. Уэверли не делала никаких жестов, только смотрела, очень серьезно, показывая, что она не сдалась. Когда Саманта снова перевела взгляд на лицо Энн Мэтер, в ее глазах сверкала сталь.
Уэверли чувствовала себя не так одиноко, зная, что она не единственная, кто не верил Мэтер. Если эта женщина врала, то делала она это очень хорошо, и ее история была весьма правдоподобной. Но Уэверли не могла забыть того, что ее «спасители» стреляли в людей. Фелисити видела стрельбу своими глазами и могла помочь ей поговорить с другими девочками и убедить их в том, что Мэтер — обманщица.
Ей нужно было придумать, как переговорить с Фелисити наедине.
В ушах Уэверли, когда она пыталась заснуть в ту первую ночь в общей спальне, звенела молитва Энн Мэтер. От того, что сказала эта женщина, у нее холодело все внутри. «О каждой из этих девочек мы будем заботиться, как о собственной дочери». За этими словами крылось что-то зловещее. Оно не отпускало ее, словно приближая ее к какой-то пугающей правде. Это что-то всю ночь оставалось на краю ее сознания, просачиваясь в ее сны.
«Как о собственной дочери».
Уэверли как ошпаренная села на своей койке. Она знала, каким будет следующее действие Энн Мэтер.
Ей нужно было срочно поговорить с Фелисити.
Уэверли посмотрела в сторону коридора, где разглядела сидевшую на стуле приземистую полную женщину. Энн Мэтер называла ее «сестрой», но она знала, что на самом деле эта женщина была охранником. Хотя Уэверли и не могла разглядеть ее лица, она решила, что женщина, скорее всего, спит. Уэверли как можно тише выбралась из-под одеяла и начала пробираться вдоль коек по направлению к дальней стене, где лежала Фелисити.
