— Тогда почему мы не берем с собой мальчиков?
— Мы берем мальчиков, — ответил он весело, словно она спросила какую-то глупость. — Они идут прямо за нами.
Ей хотелось поверить ему, но, когда она посмотрела на пистолет, который он так крепко сжимал, ее охватило мучительное предчувствие беды. Если он пытался помочь, то зачем ему пистолет?
Но что она могла сделать? Она пыталась придумать, как можно сбежать от этих странных людей, но ее разум словно обуглился. Она не могла думать. Поэтому она шла туда, куда приказывали идти мужчины, и не сопротивлялась.
Коридоры были пусты, возможно, потому, что вся команда стянулась к месту аварии. В аварийном свете все лица казались серовато-бледными. Серафина вцепилась в юбку Уэверли и позволяла тащить себя вперед по коридорам. Каждый раз, когда они проходили поперечные коридоры, Уэверли отчаянно оглядывалась в надежде увидеть кого-нибудь из команды «Эмпиреи». Но никто не появлялся.
Наконец мужчина со шрамом остановился и жестом приказал остальным сделать то же самое.
Уэверли оглянулась на длинную шеренгу девочек у себя за спиной и увидела Саманту Стэплтон, высокую девочку четырнадцати лет, которая держала на руках плачущую Гортензию Мюллер. Колени малышки были разбиты в кровь. У Саманты с Уэверли всегда были натянутые отношения, с тех самых пор, как они впервые поссорились в седьмом классе. Саманта завидовала, что Уэверли выбрали на курс пилотов, тогда как ее саму записали на фермерство.
— Ты сжульничала, — прошипела она тогда сквозь зубы.
Уэверли не успела предупредить первый удар, но второго уже не допустила. Обе девочки разошлись после драки с потемневшими глазами и с тех пор научились избегать друг друга. Но сейчас Уэверли видела, что Саманта была единственной из девочек, кого не парализовал страх. Она была настороже, внимательно наблюдая за охранниками и ничего не упуская из виду.
Саманта посмотрела на Уэверли расширенными глазами. И благодаря этому единственному взгляду их старое соперничество растаяло. Уэверли жалела, что не может подать ей какой-нибудь знак, который помог бы им выпутаться из всего этого. Все, что она могла сделать, это покачать головой. Саманта тоже покачала головой, словно говоря: «Я не могу поверить в то, что происходит».
Да, именно так. Уэверли просто не могла поверить в происходящее.
Человек со шрамом махнул рукой девочкам, приказывая им снова двигаться вперед. Уэверли следовала за ним, напуганная, потому что теперь он направлялся к двери. Сначала она не поняла, куда он их ведет, но, когда он открыл дверь, за которой обнаружилось похожее на пещеру помещение, Уэверли замерла на месте.
Отсек для шаттлов. Он привел их к левому отсеку для шаттлов.
Мужчина, заметив изумленный взгляд Уэверли, улыбнулся:
— Ты разве не слышала, что в другом отсеке для шаттлов сломался воздушный шлюз? Нам нужно отвести вас в герметичную камеру.
— Аудиторию можно герметизировать, — ответила Уэверли. Она начинала смутно догадываться, почему миссис Мбеве приказала ей отвести всех детей именно туда. — Там мы были в безопасности.
— Но если бы связь с кораблем была утрачена, вы бы оказались в ловушке, — сказал мужчина.
Он врал. Уэверли знала, что от аудитории к центральному бункеру ведут герметичные ходы, где они могли жить многие месяцы, если бы в этом возникла необходимость.
— Куда вы нас ведете? — Голос Уэверли зазвенел в воздухе.
— Если корабль разгерметизируется, нам придется отвезти вас на «Новый горизонт», — ответил мужчина. — Там вы будете в безопасности.
— В безопасности? — произнесла Уэверли, словно пробуя это слово на вкус.
— Вперед, — сказал мужчина, поводя пистолетом перед ее лицом. Это движение, казалось, отняло у него последние силы, и ему пришлось схватить пистолет обеими руками, чтобы удержать его.
Что-то с ним было не так. Может быть, его тоже ударило электрическим током?
Едва она переступила порог, ее ноги внезапно оторвались от пола. Отсек был холодным и пустым, металлические стены делали его похожим на клетку, а потолок был таким высоким, что растворялся в сумрачной тьме. Неуклюжие шаттлы, расставленные по периметру помещения, сидели на своих опорных устройствах, словно внимательные грифы. Вдоль стен были развешаны «одиночки», и их плотные рукава тянулись к девочкам, будто ожидая прощальных объятий. Помещение было таким огромным, что Уэверли подумала: наверное, понадобится минут пять, чтобы его пересечь. Пять минут на то, чтобы Киран успел найти ее. Или Сет, или ее мама. Кто угодно. Потому что они не могли не прийти. Они должны были прийти.
