Но потом появился Антон, и он был единственным, перед кем она сбросила железный панцирь. А теперь посмотрите: в самолете, куда ее затащили силой, она направляется в Грецию.
Антон не мог больше видеть ее истерзанное горем лицо. Он осторожно притянул Зоуи и положил ее голову себе на плечо. Он не пытался ничего говорить, не похлопывал девушку по спине, утешая, не заглядывал в глаза, чтобы выразить сочувствие. Антон держал Зоуи в объятиях и просто дал ей выплакаться. Излить горе, которое комом стояло у нее в горле. Спустя несколько минут, обессиленная, Зоуи прошептала что-то.
«Мамочка… папа…» — разобрал Антон, и его сердце облилось кровью.
К ним подошел стюард и обратился к Антону:
— Вам необходимо сесть на свое место и пристегнуться, сэр.
Антон покачал головой. Он не собирался двигаться. Стюард ретировался. Двигатели заревели, и Антон ощутил вибрацию. Они взлетали.
Как только самолет набрал высоту, он отстегнул ремень Зоуи и, подняв ее на руки, словно она ничего не весила, отнес в спальню в хвостовой части самолета. Войдя, Антон плечом толкнул дверь, и та захлопнулась. Он склонился над кроватью и, откинув покрывало, опустил Зоуи на благоухающие простыни.
Ее худые пальцы по-прежнему сжимали лацканы его пиджака. Антон лег рядом и обнял девушку. Он гладил ее щеку, заботливо вытирая слезы, и отчетливо ощущал, что они вызваны его жестокостью и бессердечием.
Наконец Зоуи успокоилась и уснула. Антон оставался недвижим. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал близость Зоуи. Такого у него не было ни с одной женщиной, даже когда он занимался с ними сексом.
Наконец тоненькие девичьи пальчики разжались, и только тогда Антон позволил себе неслышно встать. На непослушных ногах он отправился в ванную, закрыл за собой дверь и прислонился к стене. Закрыв глаза, Антон пытался вернуть себе самоуважение, отбросить мысли, уничтожающие его достоинство.
Зоуи проснулась с тяжелым чувством. Постепенно она начала вспоминать события уходящего дня. Перед глазами мелькали картины: она кричит на Антона; он ее целует; она умоляет его не забирать Тоби. И вот он обнимает ее, помогая накипевшему горю найти выход. От стыда Зоуи закрыла лицо ладонями — как она могла настолько потерять голову? Теперь она лежала на кровати, заботливо укрытая одеялом, а тишину нарушал только равномерный гул двигателей.
Одежда была на ней — даже туфли и жакет.
«О боже», — мысленно простонала девушка. Зоуи вспоминала, как била и пинала Антона, как кричала на него — ее буквально разрывало на кусочки оттого, что она решила, будто он украл Тоби. Но она не могла вспомнить, как…
— Проснулась, значит, — тихо произнес кто-то. — Я думал, ты проспишь весь полет, и мне придется выносить тебя из самолета на руках.
Зоуи повернула голову, и ее огромные голубые глаза встретились с темными глазами Антона. Его ленивая усмешка не укрылась от нее. Сердце гулко забилось. К чему бы? Антон растянулся на кровати рядом с ней, поверх одеяла. Его одежда — серые брюки и голубая хлопковая рубашка — не просто говорила, кричала об элегантности.
— Тоби, — тихо произнесла она.
— Здесь. — Антон поднял бровь, словно вопрошая: где же еще быть ребенку?.. Затем взглядом указал на пространство между ними.
И он был там. Спящий ангелочек. Такой спокойный, такой счастливый в своем неведении. Розовые щечки говорили о том, что малышу хорошо.
— Он выпил целую бутылку этой гадости, и, похоже, ему понравилось. Затем я выполнил очень грязную работу. Такие мужчины, как я, подобными делами не занимаются, между прочим, — улыбнулся Антон.
— Ты накормил Тоби и поменял ему памперс? — Зоуи подтянула малыша поближе к себе и нежно поцеловала в носик-пуговку.
— Он снисходительно отнесся к тому, что я не очень ловко справился с этим. Мой костюм… как бы это сказать… пропитался отходами жизнедеятельности ребячьего организма. Но поскольку ты и так залила слезами мой пиджак, я не расстроился.
Антон не стал говорить, что на борту предостаточно людей, готовых выполнить эту работу, но он предпочел самостоятельно возиться с малышом. Он решил наказать себя.
— Я… я не знаю, что сказать, — пробормотала Зоуи.
