Свирь добежал до Николы Чудотворца и, стараясь отдышаться, медленно пошел вокруг. У двери он остановился, не зная, как поступить. И тут Малыш показал ему Бакая. Бакай спускался по Псковскому переулку, собираясь перехватить Свиря на Зачатской. Решившись, Свирь потянул дверь, за которой скрывался Сивый, на себя.
В алтаре было пусто. Свирь сделал шаг вперед и замер, озираясь. Если Сивый с Обмылком действительно не испарились и не переместились мгновенно за тридевять земель, они должны были находиться здесь. Но их не было.
«Нуль-транспортировка, — думал Свирь, — неужели это нуль-транспортировка…»
Он услышал шорох, вздернул голову и вздрогнул. Перед ним стоял дьячок этой церкви Ивашка.
— Здорово живешь! — сказал Свирь, пытаясь улыбнуться вопреки недоброму взгляду Ивашки. — Давненько я что-то…
— Уходи, — угрюмо сказал Ивашка. — Что надо?
— Ивашка, — сказал Свирь, продолжая улыбаться, — то ведь я, Савка. Ты ж, поди, запамятовал. Савка я, Савка.
— Уходи, — повторил Ивашка и надвинулся на Свиря. — А не то Левку кликну.
— Уходи, — сказал Малыш.
— Я пойду, пойду… — забормотал Свирь, задом протискиваясь в дверь. — Что ты, что ты…
Он стоял на улице и пытался собраться с мыслями. Мысли разбегались. Хорошо в общем-то было только одно. Пока Свирь объяснялся с дьячком, Бакай, заглянувший в этот угол, решил, что горбун разгадал его замысел и, повернув обратно, сумел удрать. Разъяренный донельзя, Бакай ушел, и завтра это могло аукнуться Свирю. Но зато теперь можно было спокойно выяснять куда делся Сивый. Вот только как к этому подступиться, Свирь не знал.
— Малыш, — позвал он.
— Трудно сказать, — отозвался Малыш. — Мало информации. Спрячься пока на кладбище.
Кладбище недавно расширили. Старое отгородили от стены до стены глухим забором, а новое, под которое отняли двор попа, урезав в итоге остальной причт, отметили редкими надолбами. На нем Свирь и скрылся, сев сперва на чью-то свежую могилу, а потом и вытянувшись на земле между устремившимися ввысь крестами.
Солнце передвинулось теперь на запад, и Наугольная башня совсем не давала тени в эту сторону, но отсюда хорошо было видно заднюю дверь — и Свирь терпеливо лежал, парясь в жаркой и неудобной одежде, мучительно пытаясь представить, что же там, внутри, происходит.
«Думай, — сказал он себе. — Думай, пока не поздно. Надо только немного подумать…»
Но было плохо. Мир разрушался, распадался на цветные стеклышки, лопался мыльными пузырями тающего миража. Муторное предчувствие беды ознобом скользнуло по спине. Свирь закусил губу.
— Малыш, — попросил он. — Давай посмотрим завтра.
— Сивый идентифицируется только в одиннадцать двадцать две по единому, — сказал Малыш, давая картинку. — Входит в Неглиненские ворота. Видимо, он прошел к ним по берегу, а там камеры не берут. До этого есть опознание на Лубяном рынке, но вероятность невысока и, если это не он, придется бежать. Лучше всего — ждать на Красной.
Свирь увидел Сивого. Передаваемый друг другу многочисленными камерами, он обогнул по крутой дуге ряды и двинулся вдоль рва к реке.
— Он идет к Константиновско-Еленинским воротам, — сказал Малыш. — Там завтра выдача. Кто-то ему там нужен.
Камера с Покровского собора приблизила толпу у башни, где находилась тюрьма, и в глаза Свирю бросились вытащенные на рогожках и аккуратно разложенные рядком трупы. В толпе голосили. Дюжий стрелец, прохаживаясь вдоль жуткой выставки, отталкивал напиравших тупым концом бердыша. В эту толпу и затесался Сивый, пришедший на этот раз один.
— А где Обмылок? — спросил Свирь.
— Ну и вопрос! — восхитился Малыш. — Никто не знает. Он больше не прослеживается.
В это время что-то сдвинулось возле ворот, возник, разрастаясь, крик, и Малыш выхватил и еще больше приблизил искаженное яростью лицо Сивого, который ожесточенно сцепился с одним из воротников, тряся его за грудки. Потом Сивый резко оттолкнул воротника, рванулся в сторону и, прорвавшись через толпу, бросился бежать к Китаю, огибая собор с юга.
Следом за ним из толпы вынеслись два стрельца и с бердышами наперевес, широко раскрывая то ли в крике, то ли, чтоб легче дышать, рты, помчались за ним. Они ворвались на Зачатскую, чуть не разнеся лавки напротив Мытного двора, вихрем пронеслись мимо Николы Мокрого и, порядком поотстав, ввинтились в поворот, ведущий к заделанным лесом воротам, и далее, мимо Зачатья Святой Анны, к той самой церкви Николы Чудотворца, возле которой сидел сейчас Свирь.
