Не сумев убедить ее остаться еще на одну ночь, Кэролайн сказала:
— Тебе не следует ехать одной. В любом случае, для одинокой леди это небезопасно, когда кругом столько нищеты.
— У вас вряд ли получится меня убедить, — ответила Клоуэнс, — ведь вы и сами часто ездите верхом в одиночестве. Я прекрасно сумею о себе позаботиться.
— Вовсе нет, после окончания войны я почти не выезжаю в одиночестве. Когда вокруг шатается так много нищих солдат, это небезопасно.
— С тобой поедет Певун, — сказал Дуайт.
Клоэунс засмеялась.
— А в одиночестве мне разве не будет безопасней?
— О, в седле он держится прекрасно. И его сильно недооценивают. Однажды он получил репутацию деревенского дурачка, и с тех пор люди смеются над его попытками избавиться от этого унизительного ярлыка.
— Дуайт уже давно пытается ему помочь, — объяснила Кэролайн, поморщившись.
— Потому что он сам пришел ко мне за помощью! В некоторых отношениях он тугодум, почти дурачок, согласен, но в других вполне соображает и готов учиться. И он действительно кое-чему научился. Хочу дать ему постоянную работу, и он станет другим человеком. Но я знаю, что он, скорее всего, откажется.
— Почему?
— Потому что безнадежно влюблен в Кэти Картер, старшую горничную Плейс-хауса.
— Кэти Картер? Сестру Бена? Я не знала. Я думала, что знаю обо всем происходящем в Грамблере и Соле! — сказала Клоуэнс, немного смутившись, из-за безнадежной влюбленности в нее Бена. Именно Бен, подравшись со Стивеном, стал причиной отсрочки их свадьбы более чем на год. — А почему безнадежно?
— Кэти придерживается общепринятой точки зрения, что он дурачок. А кроме того, ходят слухи, что она крутит шашни с Солом Гривсом. Конечно, это более естественный союз.
— Дуайт не любит Сола Гривса, — сказала Кэролайн, подняла с ковра Горация Третьего и погладила его курносый нос.
— О, это не более чем смутное чувство, — объяснил Дуайт, всегда старающийся быть справедливым. — Я никогда его не лечил. Но он двуличен — со знатью льстивый, а тех, кого он считает ниже себя, пытается запугать.
— А Валентин и Селина долго будут отсутствовать?
— Должны вернуться к Пасхе.
II
Клоуэнс вместе с долговязым и улыбающимся провожатым отбыла в половине первого. Певун сел на одну из лошадей Дуайта, и поначалу с трудом поспевал за Неро, полным энергии после ночи в незнакомой конюшне. Но когда Неро немного выдохся, Певун вполне справился. Он уважительно держался на корпус позади, приноравливаясь к скорости Клоуэнс.
Лежал снег, что необычно для Корнуолла. Часто вслед за снегопадом выходило яркое солнце и растапливало снег. Сегодня всё заволокло густыми туманными облаками, холодными и липкими. Покинув лесистую местность у Киллуоррена, они поднялись к вересковой пустоши, где блеклый пейзаж подчеркивал блеклость дня. У развалин шахтных строений и работающих шахт тут и там теснились приземистые домишки. И повсюду возвышались груды отвалов, похожие на холмы. Между ямами и кучами пустой породы пробирался караван мулов. Босоногие дети в обносках и с землистыми лицами копошились в воде, промывая руду. Клоуэнс поежилась и пустила Неро рысью.
Когда они проехали мимо самых неприглядных пейзажей, она снова замедлила ход, а когда и Певун стал ехать медленней, остановилась и подозвала его.
— Ты когда-нибудь здесь бывал, Певун?
— Неа, мэм, досюдова не добирался. Не знаю этих мест.
Клоуэнс отметила, что его голос стал ниже по сравнению с прежним дискантом. Он как-то подобрался, уже не был таким неуклюжим и сутулым, как она помнила, а верхом не мог и продемонстрировать свою необычную походку вприпрыжку.
— Надеюсь, ты найдешь дорогу обратно.
Певун оглянулся — как будто чтобы в этом убедиться.
— А как же. Я уж завсегда найду дорогу домой.
— Что ж, теперь я в полной безопасности. Осталось всего несколько миль, вон к тому леску. Снег усиливается. Ты можешь спокойно меня здесь покинуть.
На его лице отразились раздумья, почти смятение, он как будто не знал, что теперь делать. Потом лицо разгладилось.
— Ну нет, мэм. Хирурх мне велел. А я всегда делаю, как велит хирурх. Провожу вас до дому. Так велел хирурх.
— Тебе нравится работать у доктора Эниса?
