— Слушай, а какие планы на вечер?
— Ты можешь что-то предложить?
— Я ее отснял! — выпалил Жанлен, не в силах больше сдерживаться. — Я отснял Ньиве Керк!
— Что? — В голосе Жака послышалось неподдельное волнение. Как человек чуткий к искусству, он понимал и ценил снимки брата чуть ли не выше собственных картин, которые, кстати, в последнее время тоже завоевали себе немалую популярность.
— Снимок будет готов к вечеру. Ты не представляешь! Я поймал отличный момент. Солнце… — И Жанлен, захлебываясь словами в приступе восторга, принялся сбивчиво рассказывать о том, как целый час ждал подплывающего облака, как потом ждал луча, как приседал и поднимался, стараясь уловить тонкости картины.
Жаку можно было говорить о таких вещах, не таясь и не прячась. Он и сам остро чувствовал природу предметов. И, конечно, знал, о чем идет речь. — Я… Я… Первый луч как стрела, и я нажал! — вопил Жанлен. — Ты не понимаешь. Я поймал!
— Я собираюсь, — тут же заявил Жак.
— Жду.
— Тебе точно пришлют его?
— Да.
— Пока.
— До встречи.
Жанлен присел на стул в кухне. Сколько еще ждать? Конечно, Виктору и самому интересно посмотреть, он поклонник таланта Тартавеля.
Может, поторопить звонком? Нет. Не стоит раздражать человека, отрывать от проявки и печати.
Лучший способ отвлечься — заняться делом. Жанлен достал из пакета два обеда для микроволновки. Их пока придется отложить. Жак доберется не раньше чем через час, все остынет. О! Салат! Вот где много возни, если знать толк. А Жанлен знал. Он часто помогал кухарке в доме отца. Сказать по правде, ему в то время было плевать на кулинарию, а вот юная стройная Жанна, помощница толстенной мадам Лабье… Девушка потом уволилась, зато навык остался с Жанленом до сих пор. Выбор был остановлен на салате из креветок. Отлично. Много возни, но зато пальчики оближешь. Завязав фартук, Жанлен с энтузиазмом профессионала взялся за дело.
Креветки уже варились в соусе на плите, а листья салата и тонкие стрелки лука парились над кастрюлей с водой, когда раздался звонок в дверь. Жак приветствовал брата бутылкой вина.
— Вот, подумал, пригодится.
Жанлен подковырнул ногтем золотистую этикетку, словно желая проверить, нет ли под ней еще чего-нибудь.
— Подойдет. Самое то.
Жак тем временем уже расположился в гостиной.
— Что готовишь? — спросил он, поведя носом в сторону кухни. — Кажется, это…
— Да, — кивнул Жанлен. — Это именно то, о чем ты подумал. — И он удалился на кухню.
Жак не был обычным гостем, и его не приходилось развлекать. Брат ориентировался в доме не хуже самого хозяина, знал, где что лежит, а если ему чего-то хотелось, брал без спросу. Теперь он принялся в сотый рассматривать коллекцию, которая украшала стены. Его не интересовали памятники как таковые. Скорее композиция, тени, свет. Короче, все то, что делало снимки Жанлена произведениями искусства.
— Послушай, а куда ты повесишь свою красотку?
— Пока не думал об этом, — отозвался брат из кухни. — У меня где-то было припасено место, но я уже сомневаюсь, стоит ли вешать именно туда. Хотелось бы, чтобы свет падал с той же стороны, с которой будет луч солнца. Тогда создается эффект, словно реальность проникает внутрь изображения и наоборот. Понимаешь?
— Понимаю, Последовала пауза. Жак сосредоточенно рассматривал стены, смекая, где бы разместить новый шедевр, Жанлен возился с салатом. Подоспела и ветчина на сковороде. Вдруг зазвонил телефон.
Трубку снял хозяин дома.
— Алло?
— Она действительно заслуживает восхищения. — Виктор на том конце весело рассмеялся. Вот уж не ожидал от тебя.
Жанлен нахмурился.
— Что? — Последние слова не совсем были ему понятны: чего это от него не ожидали?
— Что-что, — хохотнул Виктор. — Я уже все сделал, отправлю к тебе домой с разносчиком.
Жди свою ненаглядную. Как-нибудь потом зайду к тебе отметить этот кадр.
Жанлен улыбнулся.
— Тебе понравилось?
— Еще бы. Такое не может не понравиться тридцатилетнему холостяку. До встречи. — И он повесил трубку.
Жанлен пожал плечами: при чем здесь холостяк? Хотя, впрочем, это же церковь. Конечно, она не может не наводить на мысли о браке. А ведь Виктор действительно пока не нашел свою единственную и был почти одержим идеей поиска дамы сердца. К несчастью, женщины по большей части его не удовлетворяли. Слишком эмансипированные, бравирующие своей независимостью. А ведь не в том счастье мужчины.
