Однажды старик, улучив минутку, когда Федосья оказалась с ним глаз на глаз, подошел к дочери и завел разговор:
— Чего ты, Фенька, пялишься? — неприязненно спросил он. — Каких это ты хахалей завлекаешь?
Дочь изумленно посмотрела на него. Лучистый, прямой взгляд ее красивых глаз еще больше рассердил Поликанова.
— Ну, что дурочку из себя строишь?.. Пред кем, спрашиваю, форсишь?.. Ты смотри, Фенька, коли узнаю, что балуешься, не погляжу на тебя, што ты на фабрике робишь, заголю юбчонку да всыплю горячих!..
Федосья вспыхнула и гневно подняла голову:
— Я не балуюсь… С чего это ты, тятя, взял?.. Почему зря обижаешь?..
— Зря? — фыркнул Поликанов. — До меня доходит… Не глухой я. Меня не обманешь… Шляются округ тебя парни, вижу — шляются…
— Я им не потатчица…
— Молчи!.. Ты молчи, когда родитель с тобой разговаривает, старший!.. Распустилась… Треплешь хвостом по собраниям и думаешь, што своим умом можешь вполне жить. Рано еще!.. Ум-то не вырос как следует… Вот я тебе и говорю: коли замечу за тобой какое баловство, шкуру с тебя спущу!..
У девушки задрожали губы. Она стиснула руки, и глаза ее потемнели.
Отец погрозил ей пальцем и отошел.
Федосья сдержалась. Она знала крутой нрав старика, знала, что если ответить ему резко, по-настоящему, то выйдет большой шум и потом не оберешься разговоров. И хоть все в ней внутри протестовало против несправедливых слов отца, она сдержалась. Как сдерживалась уже не первый раз.
Расстроенная и взволнованная ложилась она спать в этот вечер.
Раздеваясь в своей комнатушке перед небольшим зеркальцем, она по привычке оглядывала себя, заправляя на ночь свои тяжелые густые волосы. Рубашка спустилась с ее плеча, и она торопливо и со странным смущением поправила ее.
Внезапно ей стали понятны разговоры товарок по работе, упреки и подозрения отца. Впервые она почувствовала по-настоящему и уверенно, что она красива, что вот это лицо с ясными глазами, эти губы, складывающиеся в растерянную улыбку, это круглое и нежное плечо — все это может и должно привлекать внимание, все это может и должно нравиться.
Растерянная улыбка стала шире и ярче. Девушка вспомнила взгляды мужчин: и своих ребят, товарищей по фабрике, и чужих, случайных прохожих. Вспомнила взгляды инженера.
И, вспомнив Карпова с его полусмущенным видом, с его нескрываемыми попытками побыть возле нее, перекинуться с нею парою хотя бы малозначащих слов, Федосья улыбнулась яснее и веселей.
И с этой улыбкой сползло с нее раздражение, в которое привел своими попреками и наставлениями сегодня отец. Эта улыбка развеяла волнения: Федосья слегка зевнула, потянулась всем гибким телом, хрустнула пальцами, заломив руки за голову, и проворно юркнула в постель.
I
Ветхий скрипучий паром по утрам перевозил из Высоких Бугров рабочих и работниц. Каждое утро, торопясь и сталкиваясь на тропинках, скатывались с высокого берега к парому люди. Каждое утро, опережая других, легко неслась к пристани Степанида.
— Не торопись!.. — смеялись над ней подруги. — Все равно раньше других не попадешь на фабрику…
— Разбогатеть, Стешка, думаешь аль что?.. Пошто торопишься?..
— Поспеешь, девка… Поспеешь!..
А Степанида рвалась вперед, прыгала одной из первых на зыбучие доски парома и протискивалась поближе к перилам. Она не слушала веселых насмешек приятельниц.
По пришел день, когда среди обычных веселых возгласов прозвучало новое.
— Торопишься? — с недоброй улыбкой остановила ее одна из женщин. — Не терпится тебе?.. Ну, ну беги скорее к своему Ваське. Лови его! Авось, поймаешь.
Степанида сжалась, приостановилась и втянула голову в плечи, словно в ожиданье удара. Кругом засмеялись.
— Што ты?.. — забормотала девушка и вся вспыхнула горячим густым румянцем. — Какой Васька?.. — Я никого не знаю…
— Ай-яй? Память-то у тебя истинно девичья!.. — глумливо расхохоталась женщина. — Еще вчера с Васькой на берегу прохлаждалась, а уж нонче и не помнишь… Ну, и дела, девоньки!..
Паромщик оглядел своих пассажиров и задвинул засов у перила.
— Отчаливаем!.. — скомандовал он. — Отходи от канату!..
Загнанная в угол стыдом и любопытными, изумленными взорами окружающих, Степанида схватилась руками за перила и спрятала глаза. Сердце в ее груди колотилось неистово, в ушах звенело. Цветные круги заходили перед глазами.
