О Господи, что они сделали со мной? Ари, Жиро, Петрос.
Он плакал. Грант положил руку на его локоть. Грант был единственный, единственный, который мог сделать так. Ребенок коснулся его руки. И снова появились видения. Это было как прикосновение к трупу.
Так он просидел довольно долго. Пока не услышал голоса. Он знал, что это прогуливались какие-то люди на другой стороне сквера. Между ними находилась изгородь, скрывающая их. Но он сделал усилие, чтобы вернуть себе самообладание.
— Джастин? — произнес Грант.
— Со мной все в порядке. Черт возьми. — И сказал то, что никогда не говорил Гранту: — Петрос что-то сделал со мной. Или это сделал Жиро. Или Ари. Ты не видишь этого? Не замечаешь разницы?
— Нет.
— Скажи мне правду, черт побери.
Грант вздрогнул. Странное, сдержанное вздрагивание. И затем боль. Глубокая боль.
— Грант? Как ты думаешь, они сделали что-нибудь со мной?
— Я не понимаю рожденных людей, — проговорил Грант.
— Прекрати пичкать меня этой ерундой!
— Я собирался сказать. — Лицо Гранта побелело, губы разве что не дрожали. — Джастин, вы люди — я не понимаю.
— Не лги мне. Что ты собирался сказать?
— Я не знаю ответа. Господи, ты снова и снова оказывался в шоке, если бы ты был эйзи, тебе бы следовало пойти и сделать, как я. Лучше было бы, если бы ты так мог. Я не знаю, что происходит внутри тебя. Я вижу — я вижу тебя.
— Ну, говори, наконец, Грант!
— Ты не… не такой, каким был бы, если бы этого не случилось. А кто бы был? Ты учишься. Ты подстраиваешься.
— Я не об этом спрашиваю. Они сделали что-нибудь?
— Я не знаю, — ответил Грант, едва не заикаясь. — Я не знаю. Я не берусь судить о психотипах граждан.
— Ты можешь судить о моем.
— Не загоняй меня в угол, Джастин. Я не знаю. Я не знаю и не знаю, как узнать.
— Меня подвергли психической обработке. Ты это видишь? Продолжай. Помоги мне, Грант.
— Я думаю, что у тебя остались шрамы. Я не знаю, помог Петрос или повредил.
— Или добил меня до конца и сделал так же, как делала Ари. Этот ребенок.
— Это была встряска. Страшная встряска. Прогулка по времени. Я боюсь ленточных видений. Я запираю их. Я отгораживаюсь от этого периода. Само по себе это — решение, верно?
Петрос:
— Я собираюсь перекрыть это.
Отгородить это.
Господи. Это психоблок. Может быть, так.
Они не являлись моими друзьями. Или друзьями Джордана. Я знаю это.
Внезапно он глубоко глотнул воздуха. Этот ребенок перебросил меня во время до Петроса. До Жиро. К тому времени, когда была только Ари.
Обратно туда, когда он не верил, что что-нибудь пристанет ко мне. А вошел в ее дверь в тот вечер, полагая, что полон самообладания.
Через две секунды я уже знал, что это не так.
Семья — это ответственность, милый.
Что она говорила мне?
— Джастин?
Она действительно хотела всех превращений Резьюн? Захотела бы она, чтобы этот ребенок оказался в руках Жиро? Проклятье, пока Ари была жива, он был у нее в кармане. Но после ее смерти.
— Джастин!
Он, наконец, осознал, что Грант трясет его. От истинного страха.
— Со мной все в порядке, — пробормотал он. — Со мной все в порядке.
Он чувствовал руку Гранта. Рука Гранта была теплая. Ветер обдавал холодом. Он не осознавал того, на что смотрел. Садик. Пруд.
— Грант, — является эта девочка воплощением Ари или нет, но она умна. Она обнаружила способ смутить их. Не из-за этого ли весь этот сыр-бор. Она поняла, что они хотят. Она заставила их поверить всему этому. Дэниса, и Джейн, и Жиро, и всех остальных. И мне не нужно верить в это, чтобы догадаться, что произойдет с нами, если Жиро решит, что мы представляем угрозу.
— Джастин. Оставь это. Пойдем отсюда. Здесь холодно.
— Не думаешь ли ты, что они мне устроили психоблок? — он вытащил себя из грез; посмотрел прямо в бледное, измученное холодом лицо Гранта. — Скажи мне правду, Грант.
Долгое молчание. Грант тяжело дышал. Сдерживаясь. Не требовалось проницательности, чтобы видеть это.
— Я думаю, они могли, — ответил, наконец, Грант. От пожатия его рука болела. Голос Гранта дрожал. — Я сделал все, что мог. Я пытался. С самого начала. Не набрасывайся на меня. Не давай им снова наложить на тебя руки. А они могут — если ты дашь им предлог. Ты сам знаешь, что они могут — если ты дашь им предлог. Ты сам знаешь, что они могут.
