Около полудня раскрылись ворота, и вышли из них русские и болгарские полки.
Июльское солнце обжигало лица, а ветер с Дуная не приносил прохлады. Стояла засуха. Земля потрескалась от зноя, и на холмах выгорела трава.
Тридцать шеренг русских воинов шли одна за другой.
Все дружинники были в сапогах, острых шлемах и кольчужных сетках, надетых на белые рубахи. Колчаны их были украшены костяными бляшками. Длинные красные щиты воинов закрывали их до ног.
Впереди шел Икмор — великан и силач, храбрейший из воевод Святослава. За ними несли ратный значок — копье с верхушкой в виде золотой лилии; под нею висела багряная ткань.
Потом шли болгары с ратными значками, похожими на трезубцы, в кожаных панцирях и шлемах с перьями, торчащими врозь, как кусты.
А по равнине, спускаясь с холма, двигалось навстречу византийское войско. Пешие воины прикрывали всадников со всех сторон.
Их было двенадцать отрядов стрелков и копейщиков, по семьсот человек в отряде: в каждом — семь рядов, по сто воинов в ряду.
В коротких кафтанах и войлочных шапках с повязками на них вроде гребней лучники, копейщики и метатели дротиков шагали в тесном строю.
С холма спускались новые отряды. При каждом из них были люди, разносящие во время битвы питьевую воду, и люди приставленные к пращникам для подачи им камней.
За стеной пеших полков двигалась конница. Впереди нее — панцирные всадники — катафракты, а на крыльях — легкие отряды для обхода противника и повозки с трубами для метания огня.
Союзная рать начала бой, густо осыпав византийцев стрелами. Стрелы у болгар были с двойным острием, а у русских — с тремя остриями (шипами). Такую стрелу нельзя было вынуть, не расширив раны, — этому мешали шипы.
Строй греков смешался, так как многие из них были поражены стрелами. Тогда воины Святослава сомкнули свои щиты и быстро двинулись вперед.
Держа в руках тяжелые копья, они шли, выставив их перед собой. То была живая стена, которую ничто не могло остановить.
Они смяли ряды византийцев, сбили их с поля и начали оттеснять все дальше и дальше. Тогда на крылья русской дружины ударила конница, а из медных труб, лежавших на повозках, полыхнул «греческий огонь». Пламя лизнуло щиты воинов, вмиг скоробило берестяные колчаны, нестерпимым жаром дохнуло в лица, опалило бороды и усы.
И все же русские устояли. Одни из них с яростью бросились на повозки и порубили направлявших огонь греков; другие же копьями сдержали наседавших коней.
Но случилась беда. Часть дружины, пробившись сквозь строй пеших греческих воинов, оказалась в гуще вражеских войск. Впереди был Икмор. В пылу не заметил он, как окружили его византийцы. Воин громадного роста кинулся на него сзади и отсек ему голову мечом.
Русские смутились, увидев гибель своего воеводы. Мечами проложили они себе дорогу обратно, потом закинули щиты за плечи и отошли в крепость, прикрываясь щитами от стрел…
Вечером Святослав созвал своих военачальников.
Русские и болгары собрались на военный совет.
— Силы наши ослабли, — сказал Святослав, — и припасов нам взять негде. Думайте, братья, дружина, как быть!
— Идти на Русь! — хмуро откликнулся один из дружинников. — Наберем полки и двинемся сюда снова.
— На Русь! — подхватил Улеб, самый юный из воинов. — Ночью сядем в ладьи и тайно уйдем!
— Нет! — сказали ему. — Греки сожгут наши ладьи на Дунае.
— Не уходите, братья! — раздались голоса болгар.
— Князь Святослав! — заговорил болгарский воевода, богатырь с сумрачным взглядом и опаленной в бою бородой. — Князь Святослав и вы, русские люди, не уходите! Пропадет наше царство, разорвут его на куски иноземцы, если вы — щит и опора наша — уйдете от нас! Ведь бояре только того и ждут. Продались они грекам, открыли им путь в нашу землю, и, если одолеет нас враг, не будет нам от бояр пощады, погубят они и жен наших и детей!
— Что скажет Свенельд? — спросил Святослав и посмотрел на старого витязя.
— Слово князя — мое слово, — тихо ответил Свенельд и умолк, щуря единственный глаз.
Тогда Святослав обвел быстрым взглядом дружинников, и по этому взгляду они поняли, что он им скажет. А он сказал:
— У нас нет обычая спасаться бегством в отечество! Наш обычай таков: жить со славою либо со славою умереть…
