Скрученный в Гордиев узел Герион с огромным синяком под глазом лежал на полу и жалобно стонал. Рядом с ним в две груды было свалено оружие. Женщины, выдворенные из зала, бились в запертую входную решётку и выкрикивали страшные угрозы.
Геракл присел на корточки, взял великана за руку и осторожно снял с толстого пальца невзрачное костяное кольцо.
— Ну да, примерно так я и думал, — заметил герой, рассматривая простенькую резьбу. — Ты что, дурень, храм Аписа ограбил?
— Сам... подарил... — прохрипел Герион, корчась в судорогах.
С гигантом творилось что-то неладное. Голова, руки, ноги, бочкообразное туловище — всё как будто усыхало, уменьшалось в размерах, литые мускулы превращались в небольшие дряблые бугорки. Геракл с интересом наблюдал за метаморфозами. Женщины притихли и следили за происходящим, вцепившись в кованые прутья; боевое безумие понемногу покидало их глаза.
Плешивый толстячок в необъятной набедренной повязке, кривясь и постанывая, сел на полу и привалился спиной к нижней ступеньке.
— Ну вот чего ты? — плаксиво пропищал он. — Так хорошо всё складывалось... Я бы и сам скоро вернул этих баб, они меня уже утомлять начали.
— А зачем тебе это всё? — полюбопытствовал Геракл. — Уж кому-кому, а тебе на недостаток женского внимания жаловаться нельзя.
— С одной стороны — да, так и есть, — признал толстячок. — А с другой... "Приапчик, иди сюда, мой лысенький, мой неутомимчик, дай я тебя в макушку поцелую, ну какой же он у тебя огромный, шалунишка ты мой, сейчас в ослика поиграем, где у нас тут самая большая морковка?" — Приап непроизвольно потёр задницу.
Геракл хрюкнул от смеха и поспешно прикрыл рот ладонью.
— А я, между прочим, тоже бог! — с возмущением воскликнул толстяк и подбоченился. — Я тоже хочу, чтобы меня уважали, чтобы мной восхищались — так же, как этим брюзгой Аполлоном! А тут как раз удобный случай представился: Апис по мужской части слабеть начал — сам понимаешь, за столько тысяч лет любой поизносится, пусть и бог, — вот я ему и спроворил целебное кольцо в нос. А он меня своим колечком отблагодарил. Слабеньким, конечно, но на год должно было хватить, а на дольше мне и не надо. Должно было... — вздохнул Приап и грустно посмотрел на кольцо в руке Геракла. — Но не хватило. Всю его силу на тебя израсходовал. Ну что тебе стоило...
Страшный рёв заглушил последние слова Приапа. Решётка скрежетала и сотрясалась: опомнившиеся женщины со злыми багровыми лицами протягивали к своему богу скрюченные пальцы, вцеплялись в прутья и изо всех сил трясли бронзовую дверь. Засов ёрзал туда-сюда, одна из петель уже перекосилась: было ясно, что решётка долго не выдержит.
Геракл ухмыльнулся.
— Смотри, как они хотят к своему повелителю, — подмигнул он побелевшему коротышке. — Ну что, Трёхтелый, впустить их?
— Не надо! — в панике заорал Приап и вцепился Гераклу в локоть. — Спаси меня, я тебе лечебное кольцо на любой срок сделаю!
— Да мне оно вроде как без надобности, — хмыкнул Геракл. — Ладно, держи, спасайся. Молись Апису, чтобы в нём осталось хоть немного силы.
Приап выхватил из руки Геракла кольцо, натянул его на трясущийся палец и тут же исчез.
Герой покачал головой, подошел к притихшей решётке и рывком отодвинул засов.
— На сборы тридцать минут, — скомандовал он. — И без опозданий. Я вам не бог, нянчиться с вашими душами не собираюсь. Я просто отвезу вас домой.
Шумно делясь впечатлениями, женщины начали расходиться по дворцовым комнатам. Геракл опустился на табурет, стоящий у двери, и устало привалился спиной к колонне.
В конце коридора он заметил стайку молоденьких девушек, которые бросали на героя недвусмысленные взгляды и поигрывали застёжками на груди. Геракл набрал в грудь воздуха, медленно выдохнул, а затем уже привычным красноречивым жестом взялся за рукоять пастушеского хлыста.
# # #
(яблоки Гесперид)
— Ой, какие у нас гости! Здравствуй, малыш! Проходи, садись. Какой ты упитанный — наверное, ешь хорошо. Это правильно: будешь хорошо кушать— вырастешь большим-пребольшим. Как я. Хочешь быть таким большим как дядя? Нет?! А почему? Странный ты какой-то...
