Решимость Макошина в игре со смертью восхищала Фрунзе. Известно, что Франция отказалась финансировать содержание белых команд, находившихся в лагерях под Константинополем. Фрунзе подумал, что шансы Макошина намного возросли. Михаилу Васильевичу очень хотелось знать: а что там на самом деле происходит, в стане поверженного врага? Не из газет, а со слов очевидцев. Удалось ли Врангелю собрать семидесятитысячную армию? Сведения, поступающие от разведчиков, крайне разноречивые. Стремительно меняется и обстановка в Турции. По-прежнему существует две Турции: новая во главе с Мустафой Кемалем и Великим национальным собранием — эта Турция борется за свою национальную независимость против империалистов всех мастей, и Турция, где хозяйничают англичане и покорное им правительство султана, опирающееся на халифат. Еще летом прошлого года в Трапезунд были отправлены из Советской России первые партии оружия; турецким представителям передали большое количество золота.
Только что подписан Договор о дружбе и братстве между Москвой и Ангорой. В Ангоре и Москве открыты дипломатические представительства обеих стран. Поскольку перевес в силах сейчас на стороне Кемаля, англичане и французы решили использовать против него армию греческого короля. Собственно, война между греками и турками уже ведется. Бессмысленная война…
Напутствуя Макошина, Фрунзе сказал полушутливо:
— Мы с вами учились в одном институте, курс истории читали нам, по всей видимости, одни и те же выдающиеся профессора. Но древнюю историю я почему-то лучше запомнил по верненской гимназии. Был седенький учитель, влюбленный в свой предмет, знал древнегреческий и латынь. Урок всякий раз открывал одними и теми же словами из Овидия: гутта кават лапидем! — капля и камень точит. По всей видимости, то было обращение к вечности. А возможно, он имел в виду наши неподатливые на исторические даты головы. Но как увлекательно рассказывал он о походах Олега, Святослава, о поездке княгини Ольги в Константинополь! Святослав спал, положив себе под голову конское седло. В детстве такие детали поражают воображение. Ну а предупреждение Святослава врагам: «Иду на вы!» Помню, рассказ о походе войска Олега в далекую Византию прямо-таки потряс меня. Я спал и видел Златые врата Цареграда, на которые князь Олег прибил свой багряный щит. Учитель бывал в Константинополе и утверждал, будто Златые врата уцелели. Признаться, просто не верится!
Командарм помрачнел:
— Вернемся к предстоящему рейсу. Ведь это, Константин Алексеевич, путешествие прямиком в пасть к волку. Продумайте все досконально. Это ведь безумие: добираться до Константинополя на турецком пароходе. А проскочить надо…
Вспоминалась Косте и встреча с Дзержинским. Феликс Эдмундович дал конкретные указания Макошину.
— Поезжайте в Симферополь, свяжитесь с Павлом Макаровым, бывшим адъютантом скончавшегося в октябре 1920 года генерала Май-Маевского. Сейчас он работает в ЧК, со своими отрядами вылавливает и разоружает вражеские банды…
Невероятную историю Макарова Макошин знал хорошо, но до сих пор с ним не встречался. Не так уж давно барон Врангель обменивался рукопожатиями с советским разведчиком, штабс-капитаном Макаровым, адъютантом генерала Май-Маевского. Перед Макаровым заискивали и высшие офицеры.
— Все последнее время Макаров был занят ликвидацией так называемой «южной группы» «особого корпуса», которую возглавлял врангелевский полковник Мамуладзе, — сказал Дзержинский, — Разумеется, «особого корпуса» в природе не существует и не существовало — он плод воображения Мамуладзе: нужно было создать у иностранцев впечатление, будто в Крыму в настоящее время действует крупное воинское соединение. Чтоб раскошеливались. Ну а «южная группа» — это штаб, которому должны подчиняться все контрреволюционные силы. Мамуладзе установил связь с Константинополем, Врангель пообещал выслать крупный десант к берегам Крыма во главе с генералом Слащевым. Но потом выяснилось: Слащев наотрез отказался поднять свой четырехтысячный корпус, базирующийся на острове Лемнос. Врангель, явившийся лично к взбунтовавшемуся генералу, пригрозил предать военному суду Слащева, но сам едва унес ноги с Лемноса. Слащев пригрозил: будет уничтожать любое судно, которое осмелится приблизиться к острову. В лагере барона раскол: целая группа видных генералов, в том числе и Гравицкий, ратует за возвращение на родину с повинной. Они послали своих связных к Мамуладзе. Полковник понял: никакого десанта не будет! И принял трезвое решение — явился с повинной.
