— Погоди, не гони коней, — остановил приятеля Соловьев. — Я решил сделать по-другому! Съезжу к нему сам, поговорю… Может, Шабанов здесь ни при чем! Обычное стечение обстоятельств.
— Да уж! — нахмурился Осипенко. — Я всегда подозревал, что ты дурак, но чтоб до такой степени! Собственным глазам не веришь, мудила! Пес с тобой! Поступай как знаешь. Как говорится, гром не грянет — мужик не перекрестится. Потом поймешь, кто был прав, но я от своего предложения не отказываюсь, будет совсем хреново — приходи. А сейчас извини, меня ждут дела. Нужно залатывать дырки в бюджете. Будешь уходить — оставишь ключ у Лидки из сорок седьмой квартиры…
Оставшись один, Сергей попытался заснуть, но ничего не вышло, не позволили накрученные нервы. Весь день он беспрестанно курил и метался из угла в угол, будто раненый зверь. Наконец наступил долгожданный вечер. Осипенко еще не появлялся. Дрожа от нетерпения, Соловьев выскочил наружу, уселся в свою машину, торопливо завел мотор и поехал к дому Шабанова.
Добрался он туда примерно в начале восьмого. Погода на улице оставляла желать лучшего — липкий, сырой воздух, противно моросящий дождь, промозглый подленький ветерок. Зябко поежившись, Сергей запер машину и быстро поднялся вверх по лестнице. (Дожидаться лифта не хватило терпения.) В отличие от многих других москвичей Шабанов не поставил железную дверь, справедливо полагая, что она лишь дополнительная приманка для воров и отнюдь не препятствие для опытного домушника. Взамен он обзавелся современнейшей сигнализацией, за которую выкладывал ежемесячно солидную сумму.
Позвонив, Сергей обостренным слухом уловил доносившийся из глубины квартиры приглушенный голос Шабанова. «Дома, — облегченно подумал он. Наконец-то. Сейчас решим проблемы, накажем оборзевших бандюг…» Дверь открылась, и на пороге показалась Бэлла Петровна. Глаза мадам Шабановой метали молнии.
— Чего тебе?! — грубо спросила она.
— Николай Васильевич дома?
— Нету!
— Но я слышал голос…
— Убирайся отсюда, проклятый щенок! — истерично завизжала Бэлла Петровна. — Опротивел хуже горькой редьки!!!
— Бэлла Петровна, но… — растерянно забормотал Соловьев.
— Я сказала вон! — верещала жена бизнесмена. — Иначе милицию вызову! Чтоб духу твоего здесь не было!
На лестницу начали осторожно выглядывать жильцы соседних квартир. Яростно выматерившись, Сергей побрел вниз.
— На работу можешь не приходить! Ты уволен! — выкрикнула вслед Бэлла Петровна, с грохотом захлопывая дверь…
Задыхаясь от ярости, Сергей вышел на улицу. В воздухе висел промозглый сырой туман. В сероватом мареве мелькали силуэты редких автомобилей и несчастных съежившихся прохожих, которым приходилось тащиться куда-то в такую поганую погоду.
— Ничего, сволочи, ничего! Вы еще вспомните обо мне, — с ненавистью прошипел Соловьев. Теперь у него не оставалось никаких сомнений, и Сергей с болезненной ясностью осознал — Осипенко был абсолютно прав! Какая же ты, Шабанов, сволочь!
Мелькнула мысль — вернуться обратно, мощным ударом вышибить дверь и разделаться с бывшим шефом, а заодно с его истеричной стервозой. Лишь невероятным усилием воли Соловьев удержался от искушения, поскольку умом понимал: если вламываются в квартиру — сработает сигнализация, приедет милиция. А если сигнализация чудом откажет — соседи постараются, позвонят в ближайшее отделение. Нет! Действовать надо по-другому: договориться с Осипенко, подловить где-нибудь гада Васильевича, отвезти в лес… Тогда и с бандитами можно рассчитаться, и себе кой-чего оставить. А пока — срочно ехать к Кольке.
Увлеченный подобными мыслями, Сергей не заметил две темные фигуры, крадущейся походкой приближавшиеся к нему со спины. Лишь в последний момент, что-то смутно заподозрив, Соловьев попытался обернуться, но было поздно. Сзади на шею обрушился жесткий рубящий удар, и он потерял сознание.
Белый с Репой чувствовали себя на вершине блаженства. Сегодня им невероятно повезло! Поганый козел, из-за которого оба бандита получили от Алика суровый нагоняй, вдруг, нежданно-негаданно, попался, причем взяли падлу безо всяких хлопот! Теперь можно полностью реабилитироваться перед Сухарем, а уж как он позавчера орал! Обычно сдержанный и спокойный Алик на сей раз кипел от ярости, будто черт на причастии: «Кретины, дебилы, ни на что не годитесь! Одного лоха вдвоем сделать не смогли, а ты, Белый, чего вылупился — каратист хренов?! Где твое хваленое мастерство?! В тюрьме оставил?! А больше ты там ничего не забыл?!»
