— Хочешь сексу, дружок? — саркастически спрашивает девушка. — Ведь мне так нравится быть послушной игрушкой в чужих руках, спать с кем попало!
Произнеся эти слова, она извлекает из воздуха огромные овечьи ножницы и приближается к Соловьеву с явным намерением кастрировать.
— А-а-а-а! — в ужасе вопит Сергей, пытается бежать, но в ноги намертво вцепился окровавленный мастер мебельного цеха.
— Не любишь, да?! — хрипит он разбитым ртом. — Шавка! Барский холуй!
Из кухни неторопливо, пузом вперед, выплывает Николай Васильевич.
— К ноге! — рявкает коммерсант, Сергей послушно семенит на четвереньках и вопросительно смотрит снизу вверх на хозяина, ожидая подачки. — Ты мне надоел! — неожиданно заявляет Шабанов. — Отведу на живодерню!
На этом, по счастью, кошмар оканчивается. Сергей проснулся в холодном поту. Некоторое время он тяжело дышал, глядя в покрытый лепными узорами потолок. За окном брезжил серенький рассвет.
— Ты чего так орал? — поинтересовался Осипенко.
— Всякая гадость снилась.
— Мне тоже, — оживился приятель. — Едва закрою глаза, вижу чертей, до того пакостные рожи, не приведи Господи!
— На кого они похожи? — без всякого интереса спросил Сергей.
— На людей, только ужасно уродливых! Вроде злых карикатур.
Пару минут оба молчали.
— Поищи клофелин, — нарушил тишину Николай. — Башка разрывается!
Спустя целую вечность наступило утро. Совершив над собой героическое усилие, Осипенко побрился, помылся и стал немного похож на человека. Весь день он пил соки, сосал валидол и к вечеру более-менее оклемался.
— Завтра смогу есть твердую пищу! — радостно сообщил Николай, наполняя водой чайник. — Присаживайся, закуривай! Попьем чайку да потолкуем о твоих делах.
Опухоль у него с лица заметно спала, руки почти не тряслись, а взгляд снова сделался цепким, холодным.
— Н-да, — протянул Осипенко, внимательно выслушав сбивчивый рассказ Сергея. — Здорово ты вляпался. И знаешь, что самое хреновое?! Те ребята по-своему правы. Я слышал о Сухаре. Он не беспредельная сволочь, а ты, Сережа, не обижайся, но полный осел!
— Почему это?! — надулся Соловьев.
— Да потому, что тебя элементарно подставили! Твой горячо любимый Шабанов! И никакой он не авторитет! Иначе бы я о нем знал!
В душе Соловьева бушевала буря противоречий. Шабанов не авторитет?.. Подставил… Не может быть! Хотя если взглянуть с другой стороны… ни по одному из телефонов не откликается… Бэлла рычит, будто цепная собака… В это невозможно поверить… или все же?!
— Ты в бригаде работаешь? — хрипло спросил Сергей.
Осипенко оценивающе посмотрел на приятеля. Похоже, результат наблюдений его не особенно удовлетворил.
— Нет! — наконец отозвался он. — Вернее, не совсем.
— Можешь мне помочь?
— Только при одном условии.
— Каком?
— Нужно поймать твоего барыгу, вытрясти бабки или отдать его братве на растерзание вместо тебя!
— А иначе? Просто уладить дело?
— Не получится! Как ни крути — ты замазался. Вторгся без спроса на их территорию, борзел, хотя по блатным понятиям ты никто. Обычный лох!
— Но как же справедливость?
— Чего?! — Николай весело рассмеялся. — Справедливость, говоришь?! А много ли ты о ней вспоминал, когда сила была на твоей стороне?!
Соловьев смущенно и обиженно промолчал. Который раз оскорбляли его драгоценное самолюбие.
— Не дуйся! — заметив изменившееся лицо приятеля, миролюбиво предложил Николай. — Я желаю тебе только добра, но смотрю на вещи реалистично. Хочешь, сейчас узнаю, где твой шеф. Давай телефон!
Осипенко набрал номер. Трубку сняла Бэлла Петровна.
— Николая Васильевича, пожалуйста! — вежливо попросил он с легким иностранным акцентом.
— Кто спрашивает?
— Представитель фирмы «Фукс и сыновья».
На этот раз мадам Шабанова была сама любезность, не то что при разговоре с Сергеем.
— Он сейчас за городом, но завтра к вечеру обязательно вернется. Что ему передать?! — ласково проворковала она.
— Мы есть хотеть заключать коммерческий соглашений на взаимовыгодный условий!
— Да, да, конечно! Перезвоните завтра, если вас не затруднит.
— О ес, ес!
Довольно усмехнувшись, Осипенко повесил трубку.
— Шабанов в Подмосковье, скорее всего в той гостинице, о которой ты говорил. Завтра вернется. Что скажешь?
