Подсолнушек - страница 7

В кабинете у дяди Степы нет ни одной иконы. На стенах висят плакаты по технике безопасности, всегда шумно, много народу. Здесь ужасно накурено, но Косте кажется: он дышит чистым воздухом.

Сначала дядя Степа, занятый делом, как бы не обращает внимания на Костю, потом узнает его и удивленно спрашивает: «Ты как сюда попал?» Костя начинает рассказывать, почему убежал от тети. Постепенно комната наполняется шоферами, грузчиками, слесарями из ремонтной бригады. Все молчат, слушают Костю. Вахтерша, тетя Полина, скрестив на груди руки, смотрит в пол. Загородив спиной простенок, стоит бывший танкист товарищ Морозов. Кулаки у него — как Костина голова.

Товарищ Морозов грохает кулаком по столу, говорит:

— Товарищи, что ж это такое?.. Надо разобраться…

— Надо! — соглашается с ним тетя Полина. — Ходить в церковь у нас никому не запрещено. Молись — хоть лоб расшиби, но зачем же калечить детей?

Все, сочувствуя Косте, соглашаются с тетей Полей.

— Ты правильно сделал, что приехал, — обращается к Косте дядя Степа. — Мы и Тоню заберем к себе…

Витя — скромный, застенчивый мальчик. «Такой воды не замутит, мухи не обидит», — говорили о нем соседи. Когда ребятишки устраивали на пустыре шумные игры, Витя стоял в стороне и наблюдал. Мальчишки, войдя в азарт, налетали друг на дружку, падали, вскакивали, снова падали. После игр, прихрамывая, потирали синяки и шишки, сокрушенно рассматривали вдребезги разбитые ботинки. У Вити не было синяков и шишек и ботинки не просили каши, а ноги не болели.

Ребята удивлялись:

— Почему ты с нами никогда не играешь?

— Не хочу, — говорил Витя.

И так всегда. Бывало, пойдет с ватагой ребят на речку, но не купается, сидит на берегу возле камня, смотрит, как плескаются и плавают другие.

— Витька, иди поплаваем! — приглашают ребята.

— Он плавает по-топориному! — насмешливо отвечает за него Федя Смоляной.

Витя не любил языкастого Федю и делал вид, что не обращает внимания на его насмешки.

…Зимой мальчишки устроили катание с горы. Пришел и Витя. Одет он был в валенки, полушубок и мохнатую шапку-папаху.

Он стоял на вершине холма, наблюдая за малышами, как те усаживались на большие санки. Вот они оттолкнулись, с визгом и веселым хохотом покатились вниз. Другая группа ребят, похожая на муравьев, внизу строила снежную крепость. Возле них, растопырив крылья, стоял старый ветряк. С вершины горы деревья, амбары и даже школа казались маленькими, картинно-игрушечными.

Витя хотел идти домой, но увидел Федю Смоляного. Щеки у него горели. Как видно, мороз и ветер были ему — нипочем. Тяжело дыша, он вез в гору пустые санки. Ему помогала девочка в серой заячьей шубке.

Гора была высокая, крутая, редко кому удавалось благополучно спуститься к реке.

Федя сел верхом на санки, рядом пристроилась заячья шубка, и они поехали.

Не проехав и двадцати метров, Федя зарылся головой в снег.

Витя стал смеяться:

— Эх ты, горе-катальщик!

— А ты… сам… попробуй! — отряхиваясь от снега, ответил Федя. — Стоишь… смотришь!

Стайка ребят загалдела:

— Он всегда так…

— Глядит на других, а чтобы самому — трусит!

Заячья шубка серьезно посмотрела на Витю:

— А, может, не трусит?.. Хочешь прокатимся вместе?

Лучше всего было повернуться и уйти, но Витя вдруг запальчиво крикнул:

— А вот возьму и поеду! Сам, без тебя!..

— Ты… поедешь? — удивилась девочка.

— А вот и поеду! — повторил Витя.

Он спохватился, что сболтнул лишнее, но отступать было поздно.

Витя посмотрел на стоящий внизу ветряк, на речку, зажмурился. Он помнит, что лег плашмя на чьи-то санки, закрыл глаза, полетел в пропасть.

Санки встряхивало. Они прыгали, как лягушка. С невероятной скоростью навстречу бежали хаты, речка и мельница. Ветер мертвой хваткой вцепился в воротник, яростно трепал его и дергал, точно хотел оторвать вместе с сукном. Глаза, кроме белесой пелены, ничего не различали.

Половину горы Витя проехал благополучно. Потом — хлоп! — санки вывернулись, покатили порожняком. Витя на животе заскользил следом. Некоторое время рядом бежала оброненная с головы шапка и… отстала. Витя ехал на спине, на животе, по-заячьи кувыркался через голову. Ему казалось, что спуск с проклятой горы никогда не кончится.