С гордым видом он вошёл в НПК, поприветствовал присутствующих и начал свою эмоциональную речь, эхом звучащую под высоким куполом:
— Всё из неё! Всё, поверьте мне, господа! И ничего не может существовать без неё на нашей планете. Она — та живая, умная и адская субстанция, которая перерабатывает всю органику и неорганику. А переработанное ей, становится ею же! Я говорю о земле, а точнее сказать — о почве, на которой всё и всегда произрастало и будет произрастать.
Но, как всем нам известно, процесс выращивания съедобных культур слишком трудоёмкий и затратный и, мягко говоря, грязноватый. Труд этот не престижный. С каждым годом становится всё меньше людей, желающих заниматься выращиванием агрокультур и животных.
Роботы, заменяющие их на полях и в теплицах, не способны выращивать полноценный урожай. Семена вызревают неполноценными, с низким процентом всхожести. Для фермеров рынки сбыта продукции по-прежнему недосягаемы. Продуктовая мафия прибрала их к рукам. Животные всё чаще гибнут от быстро мутирующих вирусов. А значит, наш рацион питания будет и дальше беднеть! Но без растительной и белковой пищи человечеству придёт конец! Не правда ли, господа?
Под куполом послышался невнятный ропот. Профессор продолжил:
— Я также считаю, что пора прекратить варварское уничтожение животных и птиц для употребления их мяса в пищу. Это просто аморально — выращивать их, приручать, ощущать их доверие, привязанность, встречаться с ними взглядом, умиляться их видом, а потом убивать и съедать. Как это мерзко!
В помещении вновь послышался робкий гомон. Кто-то прошептал в толпе:
— Мне кажется, что этот учёный больной на всю голову. Ещё никому не удалось заменить мясо на что-либо другое, соответствующее ему по всем показателям качества и пищевой ценности. А без него нам просто не жить.
— Я вижу, вы согласны со мной, — уверенно произнёс профессор, не замечая в гомоне протестных интонаций. — Чтобы решать все эти проблемы, существуем мы — синтеззообиологи. Под этим куполом, со стёклами-хамелеонами и искусственным солнцем, вы можете наблюдать результаты моего труда и труда других учёных смежных наук. Мы уже не скрещиваем растения, как в прежние времена, чтобы получить новый сорт с лучшими качествами. Давно забыли, что такое ГМО. Мы пошли иным путём. Для этого заново изучили все химические процессы, биологические, ферментативные, синтеза и прочие, происходящие в растениях с момента их прорастания до цветения, опыления и созревания плодов, пригодных в пищу.
Как всем вам известно, ничто на земле не исчезает бесследно и не появляется ниоткуда, но переходит из одного вида материи в другой. Руководствуясь этим законом и своими научными открытиями, мы создали системы, производящие в ускоренном процессе продукты, почти по всем качествам схожие с каждым растением, фруктом, ягодой и овощем. Не смогли мы лишь придать им природную форму и вид.
Профессор внимательно посмотрел на присутствующих.
— Вот вы! — обратился он к молодому журналисту, — чего бы хотели попробовать прямо сейчас?
— Я? — поднял он вверх глаза и мечтательно улыбнулся. — Пожалуй, клубнички.
— Не вопрос! Пройдёмте со мной!
Он повёл всех вглубь помещения мимо огромного количества каких-то агрегатов. Остановился рядом с одним из них и поочерёдно нажал на несколько кнопок. Из агрегата выдвинулись две металлические руки, подхватили ящик с землёй, стоящий рядом, и высыпали в бункер. Из него тут же стали доноситься негромкие шумы. Что-то там внутри заворочалось, затряслось, зажужжало.
— Процесс займёт минут двадцать, а пока я расскажу вам сенсационную новость. Вот этот агрегат, — показал он пальцем, — минуя кормовую базу для животных и птиц, способен сразу производить белок с вкусовыми и полезными качествами их мяса. Но в основе производства лежит по-прежнему всё та же земля и другие, разработанные нами вещества, необходимые для уникального процесса синтеза белка.
— Простите, профессор! — истерично прокричал один из гостей, — но лично я не хочу жевать ту мерзость, которую будет выпускать эта адская машина. Мне надо, чтобы на блюде лежала зажаренная ножка цыплёнка или барашка. Вы же не сможете мне это устроить? Правда?
