Вряд ли можно себе представить еще одну пятерку столь же ошарашенных людей, какими оказались мы. Первой опомнилась Пэм.
— Но, Анни… Что? Почему?
— Почему? А разве не ты первопричина? Не ты ли кричишь и стонешь на всех перекрестках о деньгах! «Анни, почему ты не думаешь о своей карьере? Анни, почему ты…» Анни то, Анни се… Если уж ты, так жаждешь денег, вспомни, что время — деньги! Помнишь, однажды ты заговорила со мной, когда все мои мысли были заняты бедняжкой Нормой? Конечно, тогда я ничего не могла предпринять, но сейчас Норма больше не нуждается в моей помощи, и я могу подумать о тебе. Бедняжка Пэм, подумала я, стыдно, что она вынуждена так беспокоиться обо всем… Надеюсь, теперь ты воспрянешь после стольких лет рабства.
Мать замолчала, разглядывая свои руки. Потом улыбнулась и продолжила:
— Итак, я освободилась от всех обязанностей и предприняла некоторые шаги. Стоит ли корпеть в кино, подумала я, когда моя первейшая обязанность помочь близким обрести себя? Вот почему я отправилась в Лас-Вегас и поговорила с божественным Стивом Адриано, у которого крестила дочь.
Пэм издала невнятный звук.
— Милый Стив! Он посчитал мою идею грандиозной. Грандиозной! Программа будет называться «Анни Руд и ее семья». Я буду петь, танцевать, делать еще уйму разных вещей. Вполне естественно, что звездой буду я, но и вам отводится вполне достойная роль. Это будет великолепно! Небольшое гимнастическое выступление шофера — не обижайся, Джино, — затем трюки моего секретаря с Траем, танцы мальчика и девочки — моего сына и помощницы моего секретаря, — и в заключение тирольские песенки, которые будем исполнять мы с дядей Гансом. По мнению Стива, публика ахнет. Само собой, нам не следует торопиться с выступлениями. Но и медлить нельзя! Сегодня я связалась с Билли Крофтом, он обещал подготовить программу. Этот человек — настоящий гений. Он поклялся, что на следующей неделе все будет готово, и даже предложил первые десять дней руководить нами. Мать вздохнула.
— Естественно, надо подумать о моих нарядах. Придется слетать в Париж. Не могу сказать, чтобы мне этого хотелось, но месье Бальман никогда не простит, если я стану одеваться у кого-нибудь другого. Он прелесть. Не сомневаюсь, что если мы приложим усилия, то через шесть недель будем готовы.
Она с улыбкой посмотрела на Пэм.
— Как по-твоему, дорогая, шести недель хватит? Я очень надеюсь на это, потому что Стив чуть ли не на коленях умолял меня начать наши выступления в «Тамберлене» 15 июня. Он предлагал контракт, но вряд ли я смогу долго оставаться там. Максимум на три недели, сказала я. Правда, когда Ронни предложил мне сыграть главную роль в его новом фильме, я связалась со Стивом и объяснила, что все откладывается. Но сейчас я позвонила ему, и он страшно обрадовался. Итак, выступление назначено на 15 июня.
Мать вновь обратила свой взгляд на Пэм.
— Сорок пять тысяч долларов в неделю! Этого для нас достаточно, дорогая? Признаться, я очень рассчитываю на тебя. Ты так беспокоилась все это время, однако, в ту пору все наши мысли были направлены на бедняжку Норму.
Понемногу я оправился от первого потрясения. Ну, разве не гениально?! И после того, что ей довелось вынести на похоронах Нормы! Выходит, в идее матери и кроется причина моего срочного вызова из Парижа! Этим же, видимо, объясняется ее явная благосклонность к Прелести. Ей нужна танцовщица. К тому же рыжеволосая и зеленоглазая, чтобы удержать меня дома!. Во мне на миг вспыхнул гнев, но я сдержался и подумал: «Мать спланировала все это задолго до того, как умерла Норма. Причем не только спланировала, но и связалась со Стивом Адриано, которому принадлежит половина увеселительных заведений Лас-Вегаса и с Билли Крафтом, способным ловко лепить разного рода программы. Значит, наши с Прелестью подозрения несправедливы. Вся эта история с возобновлением карьеры Нормы в качестве кинозвезды — всего лишь забота старой подруги. Мать так же жаждала играть роль Нинон де Ланкло, как, к примеру, заболеть краснухой. Она не толкала Норму с лестницы. Не могла толкнуть. Не могла даже помыслить об этом».
