Будрес с минуту подумал.
— Некоторые компоненты, типичные для лабораторного амфетамина, используют и для самодельных бомб, но это очень распространенные ингредиенты. Мы не натаскиваем наших собак на распространенные вещества. В противном случае собаки бы делали стойку на каждый магазин моющих средств.
— То есть эфир не мог сбить ее с толку?
Будрес протянул Мэгги руку. Она понюхала и легла.
— Ее, с таким носом? Нет. Она просто лежит, но при этом чувствует тысячи запахов — как мы различаем тысячи оттенков зеленого или синего. Если я тебе скажу: «Покажи, где оранжевая палатка», ты тут же покажешь на оранжевую, а на другие цвета не обратишь внимания. Вот и у нее с запахами точно так же. Если ее учили находить динамит, ты можешь завернуть динамит в пластик, зарыть на два фута в землю, обрызгать виски — и все равно она его учует. Удивительно, да?
— Как ты думаешь, почему она среагировала на него? — спросил Скотт.
— Не знаю. Скажи своим детективам, чтобы поискали в этом доме самодельную бомбу. — Будрес рассмеялся. — Давай еще раз повторим упражнение.
Скотт взял было Мэгги на поводок, как вдруг из питомника вылетел Леланд.
— Офицер Джеймс!
Скотт оглянулся. Будрес недовольно пробормотал:
— Ну что там еще?
Леланд размашисто и сердито шагал к ним.
— Скажите мне, что я ошибаюсь. Скажите, что вы не посмели без моего разрешения принять участие в сегодняшней операции.
— Я не принимал участия. Я наблюдал.
Леланд, разогнавшись, затормозил, только уткнувшись в Скотта носом.
— Я точно знаю, что вы с собакой приняли участие в задержании. И теперь пострадает моя задница.
Мэгги зарычала. Но Леланд не двинулся с места.
— Отзовите собаку.
— Фу, Мэгги! Лежать.
Мэгги не подчинилась. Она не сводила глаз с Леланда.
— Лежать.
Мэгги зарычала громче, и Скотт подумал, что еще секунда — и Леланд выгонит их из К-9 с треском.
— Ты вожак, — тихо сказал ему в спину Будрес. — Веди себя как вожак.
— Лежать, — повторил Скотт командным голосом. — Мэгги, лежать.
Мэгги легла на живот, но прямо у ног Скотта. Скотт облизал губы.
— Мы не принимали участия в задержании. Я вообще не знал, что кого-то будут арестовывать, пока не пришел в «корабль». Я думал, меня вызывают, чтобы вернуть материалы дела. Честное слово, сержант.
Интересно, кто пожаловался и почему, подумал Скотт. Он вспомнил полицейского, налившегося краской ярости, когда Мэгги рванулась к нему.
— Мы здесь уже больше часа, и вы ничего об этом не рассказали, — сказал Леланд. — Это заставляет меня думать, что вы от меня что-то скрываете.
Скотт помолчал.
— Детективы из убойного отдела подумали, что, если я увижу типа, которого они арестовали, это подстегнет мою память. Этого не случилось. Зато вышло, как будто я подставил напарницу.
Леланд несколько секунд молчал.
— Мне доложили, что вы не контролируете свою собаку и что она напала на гражданское лицо.
Кровь бросилась Скотту в лицо.
— Я контролировал и Мэгги, и ситуацию. Никто не пострадал. Все было так же, как сейчас. С вами.
Будрес тихо сказал Леланду:
— Мне кажется, Мэгги абсолютно послушна Скотту.
Нахмуренное лицо Леланда стало задумчивым.
— Офицер Джеймс, вы хотите остаться в К-9, в моем взводе?
— Вы же знаете, что хочу.
— И вы думаете, я аттестую эту собаку как годную к службе?
— Я сделаю для этого все что смогу. Я постараюсь вас убедить.
— Обычно бывает как: командир спросит меня. Тогда я прикинусь оскорбленным. Скажу, что вы блестящий молодой офицер, что вы со своей собакой достигли поразительных успехов, и я не верю, что вы не смогли контролировать собаку, а если кто-то утверждает обратное, пусть скажет это, глядя мне в глаза.
Скотт не знал, что и думать. В устах Леланда это можно было считать комплиментом.
— Я тебя, конечно, прикрою, — продолжал Леланд, — но пойми. Эта собака не числится в К-9, пока я ее не аттестовал, а я ее еще не аттестовал. Если бы она укусила этого дурака и его дорогущий адвокат обнаружил бы, что ты вышел на публику с несертифицированным животным, он смог бы ухватить нас за задницу. Так что в следующий раз запирай свою собаку в перевозке или оставляй у меня. Понятно?
— Понятно, сержант.
