— Сюда нельзя, — остановил Рокотову милиционер.
— Но меня вызвал адвокат…
— Здесь нет адвоката.
— Пропустите ее, пожалуйста! — крикнул из глубины офисного коридора Камо Есакян. — Сережа, вели, чтоб ее пропустили, это важно.
К ней вышел следователь. Маша знала его немного, сталкивалась с ним, когда писала серию статей о правоохранительных органах. Сергей Нестеров был лучшим следователем в райотделе с какой-то там самой высокой раскрываемостью, и Рокотовой велели отметить в газете именно его работу. Нестерову было некогда общаться с журналистами, он ужасно тяготился этим общением и был искренне рад, когда Маша от него наконец отстала.
— Вы жена директора фирмы? — устало спросил он Рокотову.
— Да, — ответила она, почти не соврав.
— Ну, проходите, только никаких публикаций и фотографий.
— Не беспокойтесь, — заверила она.
Нестеров провел ее через плохо освещенную приемную. Верхний свет здесь почему-то не включили, горела только настольная лампа у компьютера секретарши. Из приемной выходили три двери: закрытая сейчас — в кабинет Ильдара, дверь переговорного зала и, направо, дверь кабинета Стаса Покровского, близкого друга Каримова и финансового директора его компании.
В кабинете Стаса ярко горели все светильники на вычурном подвесном потолке. Маша кинула взгляд в этот кабинет и ахнула: посреди светлого ковра лицом вниз лежал Покровский. Из-под его живота растеклась и уже почернела большая лужа крови. Руки его были вывернуты вверх ладонями и вытянуты вдоль тела, как будто он совсем не сопротивлялся.
— Его зарезали? — спросила Маша, остановившись у порога.
— Да, — ответил из-за ее плеча Сергей Нестеров. — А… почему вы так сразу решили?
— Крови очень много, — прошептала она, словно боясь кого-то потревожить. Но Покровскому было уже решительно все равно.
— Крови бывает много и при выстреле, смотря куда попасть. Пройдите сюда, — Нестеров взял ее под локоть и осторожно подтолкнул в сторону зала для переговоров. Маша пошла, все еще не в силах оторвать глаз от тела Стаса и темной лужи на ковре. Потом ее взгляд скользнул по дальней стене кабинета финдиректора. Огромный сейф с тяжелой и непомерно толстой дверью был широко распахнут. На его полки падал яркий свет. Эти полки были совершенно пусты.
Камо Есакян сидел у большого стола совещаний и что-то тихо говорил милиционеру, тот быстро записывал. Увидев, что вошла Маша, Камо что-то еще сказал, наклонившись очень близко к собеседнику, и обратился к следователю.
— Сережа, я могу поговорить с Рокотовой наедине?
— Вообще-то нет, Камо, ты же должен понимать… — замялся Нестеров.
— Ну будь другом!
Следователь тяжело вздохнул.
— Ладно, десять минут. И я тебя прошу…
— Понял, — перебил его Камо.
Нестеров махнул милиционеру, только что беседовавшему с Есакяном, тот аккуратно собрал все бумаги, встал и вышел из зала. Бумаги он унес с собой. Следователь тоже удалился, прикрыв за собой дверь.
— Что тут случилось? — тут же спросила Рокотова, как только они остались одни.
— Маш, ты послушай, у меня времени мало, — быстро заговорил Камо. — Стаса убили, зарезали, пока я ходил вниз за пивом. Меня не было буквально пятнадцать минут. Охрана никого, кроме нас двоих, в здание не пропускала, вечер, выходной день…
— А вы-то почему здесь оказались? — перебила его Маша.
— У Ильдара большие неприятности. Я подозреваю, что против него начали рейд, коммерческий захват. Ему выставили иск, который взялся непонятно откуда. В налоговой из реестра кто-то запросил сведения на его компанию, кто-то, но не суд, куда подан иск. В общем, есть и другие признаки. Мы со Стасом пытались его предостеречь, но он же никого не слушает. Занят только предстоящей свадьбой, прости, я знаю, тебе это неприятно слышать… Мы хотели разобраться с документами, пока Ильдар в отъезде, посмотреть реестр акционеров. Надо проверить, как можно оградить компанию от захвата черных рейдеров. А потом… Я пошел за пивом в супермаркет, вернулся, а он уже мертвый! И все документы из сейфа пропали.
