На этом наш интерес к Фалейру может быть исчерпан. Обманутый в своих надеждах, он возвращается в Португалию, где его бросают в тюрьму, и лишь через десять месяцев он снова обретает свободу. В 1523 году он вторично предлагает Карлу свои услуги и просит изыскать возможность выплатить ему однажды обещанное денежное пособие. Как явствует из дальнейшего, и та, другая просьба была отклонена. Самое ценное, чем он обладал, было уже получено: его таинственный и ложный способ определения географической долготы, переданный им Адресу де Сан-Мартину и Магеллану перед отплытием армады.
Из-за отказа Фалейру генерал-капитан попал в затруднительное положение. Теперь по крайней мере Каса де Контратасьон и епископ Фонсека прочат Картахену в качестве нового партнера в долевом участии, неприкрыто облекая его соответствующими правами. Это делается по вполне понятным причинам, и у Магеллана есть веские основания переждать сложившуюся неопределённую ситуацию. В море, далеко от королевского двора и «королевского ведомства», он хочет заставить Картахену подчиниться.
В июле армада почти готова к отплытию. Как сообщает Алвариш, осуществляется подготовка еще одной экспедиции на о. Молукки, но другим путем. Капитан по имени Андрес Ниньо должен направиться с двумя кораблями. на которых везут материалы для постройки еще трех судов к Панамском’ Перешейку. — заготовленные шпангоуты. доски вместе с необходимым такелаж> намереваются доставить на мулах к Тихоокеанскому побережью континента и там собрать корабли. Затем Хиль Гонсалес Давила возглавит флотилию и двинется через Южное море к островам Пряностей. Помимо этого. оснащается третий флот, который проследует курсом, проложенным Магелланом. «Все это — дело рук Кристобаля де Аро»— Уверяет португальский консул.
Настало время окончательно заполнить судовые роли — документ, перечисляющий членов команд с указанием всех сведений о них. В судовых ролях значатся после отплытия из Сан-лукара двести шестьдесят пять человек. Среди них тридцать семь португальцев, двадцать шесть итальянцев, десять французов, три фламандца, два грека. два немца, один англичанин Оба немца вначале были завербованы как канониры» Сан-Антонио» и «Консепсьона». Только один из них снова увидит Европу Первый, по имени Хорхе Алеман, умрет во время плаванья. второй Ганс Алеман, прозванный Варге или «маэстро Ансе». относится к тем, кто на Тринидаде» остался в живых. По возвращении он умер в лиссабонской тюрьме. Это первый немец, обогнувший земной шар.
Еще одна, по другим причинам достойная внимания личность — Антонио Ломбардо, собресальенте на «Тринидаде». Так зовут в Испании итальянца, родившегося в Виченце, больше известного под именем Антонио Пигафетты (1491 — ок. 1535). рыцарь ордена иоаннитов прибыл с папским посольством к королевскому двору, находящемуся в данный момент в Барселоне. и там узнал о готовящемся предприятии. Недолго думая он решил принять в нем участие, чтобы» воочию увидеть и описать невероятные и ужасные события, происходящие в океане… быть может, благодаря этому потомки не забудут мое имя>. Да, так и случилось. Несмотря на то что путевым заметкам Антонио Пигафетты отчасти присуща приверженность ко всякого рода фантастическим происшествиям и рассказам из «вторых рук», все-таки они тщательно зафиксированное и одновременно наиболее полное свидетельство о ходе первого кругосветного плавания. Например, он настолько досконально и Точно описывает раскраску лица патагонских» великанов», что позже удалось установить, к какому племени они принадлежали. Составленный им список слов первый словарь в эпоху Великих географических открытий; его интерес к образу жизни чужих народов неиссякаем.
Именно поэтому Антонио Пигафетте как хронисту мы отдадим предпочтение. События, здесь описанные, вплоть до таких деталей, как порядок Приемов у дальневосточных владык, их одежда, убранство и утварь жилищ, описания высадок на берег и разных церемоний, происшествий на кораблях, — все соответствует изображенному Пигафеттой. При этом обнаруживаются незначительные отличия от публикаций, появившихся в последние годы, например Хорста Венцеля и Герберта Вотте. Это объясняется тем, что в основу данного повествования автор положил свой перевод копии труда Пигафетты, которую он обнаружил в Йельском университете, где она хранится и поныне. Упомянутые же писатели пользовались изложением заметок, сделанным Оскаром Кёлликером в 1908 году. К сожалению, сама рукопись была утеряна, поэтому сегодня, если в публикациях предоставляется слово любознательному рыцарю ордена иоаннитов, приходится обращаться к одной из четырех уцелевших копий.
