Оставленное небольшое войско португальцев вынуждено отбивать нападения непокорных индийских владык, объединившихся вокруг каликутского раджи, а также мусульманских купцов, поскольку рассчитывать на подкрепление можно только с началом юго-западного муссона. Ситуация кажется им наиболее благоприятной для того, чтобы отплатить за зверства, учиненные в Каликуте проклятыми португальцами. Отомстить этим варварам в вонючих кожаных колетах и ржавых латах, молящимся на деревянных идолов и действующим, словно заправские пираты, Одним ударом, как нечисть, вымести их с Малабарского побережья. Раджа Каликута собрал двести девять кораблей (правда, среди них около ста тридцати — маленькие суденышки без вооружения) и повел их в середине марта против основных сил португальского флота в Каннануре.
Но они не застали противника врасплох. Именно в то время Лоуренсу ди Алмейде, находившемуся как раз в Каннануре, нанес визит весьма странный человек, одетый в арабское платье, но уверявший, что он итальянец и зовут его будто бы Лодовико ди Вартема. То, что рассказал младшему Алмейде скиталец, пустившийся однажды в дальние странствия, в равной степени удивительно и поучительно. В 1502 году он покинул Рим, «поскольку был несметлив и не расположен учиться по книгам», и решился «собственными глазами увидеть различные места этого мира, ибо свидетельства даже одного Очевидца стоят больше, чем все разговоры, вместе взятые, основанные на легендах и слухах». В Египте и Сирии он изучил арабский язык, стал вести образ жизни мусульманина. Это позволило ему беспрепятственно путешествовать по всем странам мусульманской сферы влияния — его будто бы даже за- несло в Индокитай и на Молуккские острова. Правда, сейчас есть основания предполагать, что сведения об Индокитае и Молукках он почерпнул у арабских купцов. Бесспорно, однако, что его описания Мекки, Медины и районов Южной Аравии первое письменное свидетельство европейца о тех областях мира. Но сейчас было не до рассказов о приключениях и чудесах далеких стран, пережитых и увиденных Вартемой, — он открывает Лоуренсу план нападения, про который проведал в Каликуте.
Таким образом, португальцы были предупреждены, когда 16 марта 1506 года, как позже записывает Вартема, они увидели возникшие на горизонте, словно лес стройных деревьев, мачты приближающихся кораблей. И несмотря на то что в распоряжении дома Лоуренсу находилось только одиннадцать каравелл, вид противника не вызвал отчаяния. Все и каждый уже привыкли презирать индийские войска, снято верят в боевую силу своих и, конечно, в поддержку всевышнего.
Тем не менее морская битва при Каннануре станет для Магальяйнша и большинства его товарищей крещением огнем. По сравнению с ней Кильва, Момбаса, Оноре и Килон были детскими играми. дом Лоуренсу потерял много людей, прежде чем ему удалось подавить сопротивление экипажа флагманского судна противника, а потом совместно с Нуньу Важ Перейрой засыпать пушечными ядрами самый большой вражеский корабль, так что не составило большого труда закрепить на его борту абордажные крючья. Кстати, Перейра — капитан именно того корабля, на котором сражается собресальенте Фернан ди Магальяйнш. Он к тому моменту, а возможно, и раньше, был тяжело ранен. Как сообщает хронист Гаспар Корреа, это не первое его ранение во время столкновений на Малабарском побережье.
Потеря самых больших кораблей, ужасные разрушения, причиненные португальским огнем, заставили в конце концов остатки флота, который, видимо, и вели-то сюда скрепя сердце, обратиться в бегство. Когда все кончилось, на стороне дома Лоуренсу насчитали семьдесят восемь убитых и более двухсот раненых. На следующее утро после битвы море выбросило на берег у Каннанура свыше трех с половиной тысяч трупов.
Алмейда решил, что утопил в крови сопротивление на Малабарском побережье. Он теперь шлет корабли для дальнейших поисков новых военных опорных пунктов и их укрепления. Так Лоуренсу ди Алмейда стал первым португальцем, попавшим на Цейлон. Нуньу Важ Перейра получает особое задание, не менее важное. Он должен разобраться в сложной ситуации, сложившейся в Кильве, восстановить и упрочить господство Португалии в Софале, комендант крепости которой был убит арабами. Подчиненный Перейры Фернан ди Магальяйнш, кажется, тем временем завоевал значительный авторитет. Франсишку ди Алмейда упоминает его имя в отчете королю Мануэлу, где он сообщает о предстоящем предприятии и перечисляет выдающихся лиц, принимающих в нем участие.
