Тай спешился и отошел от своих людей.
Он увидел, как Сун перебросилась парой слов со своими сопровождающими, после чего тоже спешилась и пошла к нему, так что они встретились одни на арочном мосту.
– Спасибо, что приехали, мой господин, – сказала она. И поклонилась.
Он тоже поклонился.
– «Сердце мое опередило нас обоих», – процитировал он. – Зима без тебя была долгой. Я привел тебе сардийского коня.
Сун улыбнулась:
– Мне это понравится.
– Откуда ты узнала старое название этого моста? – спросил он.
– Чо-фу-Са? – она снова улыбнулась. – Спросила. Старейшины каньлиньских святилищ очень мудрые.
– Я это знаю, – согласился он.
– Я рада видеть тебя, будущий супруг.
– Хочешь, я покажу тебе, как я рад? – спросил Тай.
Она залилась краской, потом покачала головой:
– Мы еще не женаты, Шэнь Тай, и на нас смотрят. Я хочу появиться перед твоей матерью в пристойном виде.
– И перед моей сестрой, – сказал он. – Она тоже ждет нас.
Глаза Сун широко раскрылись:
– Что? Каким образом?..
– Нам еще несколько дней скакать. Я расскажу тебе эту историю.
Она заколебалась, прикусила губу.
– Я выгляжу приемлемо для тебя, вот так? Чувствую себя странно, без черной одежды. Как будто я лишилась… защиты.
Поднялся ветер. Вода кружилась внизу. Тай посмотрел на свою невесту, в сумерках. Широко расставленные глаза и широкий рот. Маленькая и смертельно опасная. Он знал, как грациозно она движется, и знал ее отвагу.
– У меня есть несколько дней пути, чтобы ответить и на этот вопрос. Чтобы дать тебе понять, как ты радуешь мой взгляд.
– Правда? – спросила она.
Он кивнул:
– Ты вызываешь у меня желание всегда быть рядом с тобой.
Она подошла и встала возле него на изогнутом аркой мосту – совсем близко. И сказала:
– Пожалуйста, покажи мне моего коня и отвези меня домой.
И они поскакали вместе под луной, на юг вдоль реки от Чо-фу-Са.
Иногда даже той единственной жизни, которая нам дана, бывает достаточно…
* * *
У легенд много нитей – меньших, больших. Случайная фигура одной истории переживает драму и страсть своей жизни и смерти.
В то время жестокого восстания в Катае, под угрозой насилия войны и голода, один юный каньлиньский воин ехал назад той самой весной из далекой Сардии. Он вез письмо от женщины к мужчине и историю, которую хотел с гордостью рассказывать.
Он уцелел во время обратного путешествия по пустыням, но был убит ради оружия, коня и седла, попав в засаду к северо-западу от Чэньяо по пути из крепости у Нефритовых Ворот. Бандиты обшарили его седельные сумки, забрали все ценное и разделили. Даже подрались из-за мечей, которые были великолепны. Также они поспорили, продать ли коня или убить его и съесть. В конце концов его съели. А письмо выбросили, и оно валялось в пыли, пока его не унес ветер…
* * *
Можно было предположить, что со смертью Рошаня восстание закончится. Это была обоснованная надежда, но она не сбылась.
Его сыну, Ань Рону, очевидно, понравилось быть императором. Он продолжал утверждать волю Десятой династии на востоке и северо-востоке, изредка вторгаясь на юг.
Ань Рон унаследовал отцовскую храбрость и аппетит, а также не уступал ему в жестокости, но у него и близко не было опыта Рошаня при дворе и вокруг него, и он не умел управлять своими собственными солдатами и офицерами. В его возрасте он и не мог иметь этих навыков, придя к власти так, как он пришел. Но объяснения только объясняют, они не предлагают средств исправить положение. Ань Рон оказался неспособным добиться согласованности или координации между отдельными группировками в руководстве мятежников. Это могло подготовить их поражение и возвращение мира в Катай, но увы – времена хаоса часто рождают еще больший хаос, и восстание Ань Ли подсказало другим возможность достичь своих целей среди этого хаоса.
Многие из военных губернаторов, префектов, предводителей разбойников и некоторые народы на западных и северных границах решили, независимо друг от друга, что час их славы пробил. Наступил момент возвыситься больше, чем они могли за десятилетия богатства и могущества Катая при императоре Тайцзу.
Тайцзу молился и горевал (как говорили) на юго-западе, за Большой рекой. Его сын вел войну на севере, призывая солдат из приграничных крепостей, вербуя союзников и добывая коней.
