Питер повернул голову и глянул на Томаса:
– Что же тогда называют адом?
– Я не говорил, что у нас все прекрасно. Но меру плохого и хорошего в жизни определяет сам человек. Ладно, поднимайся! Ты же не собираешься всю жизнь лежать на полу!
– Почему бы и нет. Если бы я не пытался встать, я бы не упал, – зло буркнул Питер.
– Логика у тебя непробиваемая. Но ты ничего не сможешь сделать, если не встанешь. – Томас откровенно смеялся.
Питер оставался неподвижным. Он словно бы сомневался, а стоило ли ему вообще шевелиться, трепыхаться, двигаться? Чтобы потом вновь рухнуть на пол? Он и в самом деле не испытывал никакого желания подниматься. Конечно, он понимал, что это простое детское упрямство и в конце-то концов смешно вот так вот лежать на полу.
И вдруг он подумал: а имеет ли он теперь право на подобные глупости, на капризы, нытье, поиски участия? Дожидаться сострадания и ласки от санитаров? Как же, дождешься!… И подобных им большинство… Они будут только рады, если он останется лежать на полу, а если он еще и расплачется – то-то для них будет потеха! Вот уж весело начнут они отплясывать на нем!… Эта мысль отрезвила его. Он подтянул руки, согнул их в локтях и попытался оторваться от пола. Томас бросился ему помогать, и Питер кое-как встал на колени. Полдела было сделано. Но только полдела. И на коленях не проживешь, хотя даже в таком положении он оказался чуть ли не выше Томаса. А если еще выпрямиться, расправить плечи, подтянуться – так и совсем высоко. Только смешно пыжиться, стоя на коленях. Вот когда он вытянется в полный рост, тогда можно будет подтянуть живот, выпятить грудь, вскинуть голову. Ну-ка, санитары, ближе, ближе… Еще ближе… Но для этого надо подтащить правую ногу, изловчиться поставить ее на ступню. Ой, как больно! Какой он неуклюжий! Это движение далось ему с большим трудом. А вот с левой ногой справиться оказалось куда проще. Теперь последнее усилие… Так, осилили! Теперь надо отдышаться, а потом он уже самостоятельно попытается добраться до кресла…
– Что ж, совсем неплохо, – одобрительно кивнул Томас.
Питер коротко посмотрел на него, а потом решил объяснить:
– Я должен научиться владеть своим телом не хуже, чем до…
Томас поиграл бровями, встал сзади и покатил кресло к двери.
– Это невозможно! – неожиданно выговорил он.
– Что вы имеете в виду?
– Питер, твое прежнее тело… оно в прошлом. Оно утеряно навсегда.
Когда кресло выкатилось в огромный холл, Питер, привыкший к тишине больницы, невольно поразился: как, однако, шумен и звонок окружающий мир! Здесь, в приемном зале, находились врачи – они то входили, то скрывались в коридоре, то опять возвращались к экранам небольших личных компьютеров. На экранах что-то светилось. Автоматические устройства заносили сведения в память, отвечали на вопросы… То тут, то там проезжали механические носилки, сигналили на ходу, призывая дать им дорогу, – на их панелях перемигивались лампочки; именно здесь располагалась клавиатура для набора кода-задания, которое должны были выполнить эти самодвижущиеся тележки. За прозрачной стеной сидели медсестры – они что-то говорили в микрофон и выслушивали ответы. Наверное, записывали больных… Причем все разговаривали в полный голос. Никто не обращал внимания на соседа.
В глубине зала Питер заметил трех похожих на него троллей, четырех орков, подальше были видны эльфы. У некоторых руки и ноги были в гипсе, другие лежали на носилках.
– Они что, тоже превратились, как и я? – удивленно спросил Питер.
– Нет. – Томас отвел глаза. – Они помещены в отдельный корпус для металюдей. Проходят обычный курс лечения.
– Похоже, что это все, кто остался в живых? – решил уточнить Питер.
– Ты прав. Им еще повезло. Ведь беспорядки вышли за пределы Сиэтла. Волнения прошли по всем Объединенным штатам, в Калифорнии, даже в некоторых индейских государствах… Сегодня утром я слышал, что и в Лондоне прокатилась волна бунтов. Да и у нас было неспокойно, множество требований, угроз… Настаивают, чтобы металюди были изгнаны из госпиталя. И та же самая история по всему континенту.
– Но почему?
– Не знаю, может, человеческая глупость? – Томас удивленно пожал плечами. – Я действительно не могу этого понять. Большинство считает, что металюди заразны и при соприкосновении с ними возникает опасность заражения. Это, мол, какая-то эпидемия, болезнь… Тут сразу вспоминаются проблемы, какие были со СПИДом или с мором, вызванным ВИТАСом… Не знаю.
