Ева подошла к стойке ресепшена и, учитывая особо чувствительное состояние присутствовавших дам, постаралась сказать как можно тише:
– Я лейтенант Даллас, а это офицер Пибоди. Нам нужно поговорить с Мартой Бек.
Администратор, симпатичная загорелая девушка, прикусила губу. Глаза ее наполнились слезами.
– Пройдите в дверь направо, пожалуйста.
Не поднимаясь со стула, она развернулась и обратилась к парню в голубом халате:
– Джордж, не могли бы вы сказать Марте, что к ней пришли. Как договаривались.
Голубые глаза парня тоже были на мокром месте. Он резко закрыл их, отвернулся и вышел.
Дверь вела в коридор со смотровыми комнатами. При виде таких кабинетов у Евы обычно внутри все сжималось. Администратор вышла за ними следом.
– Я вас провожу. Мы все… мы… Сегодня тяжелый день.
– Тем не менее вы не закрылись.
– Нет. Доктор Шпикер принимает пациентов доктора Майклсона, а мисс О’Райли – своих и новеньких. Мы постараемся помочь всем, кто записался. Доктор Майклсон недавно обсуждал с доктором Шпикером возможность трудоустройства в нашу клинику. Вот Марта и подумала…
Они прошли мимо располагавшегося в нише поста, где стояли пара стульев, высокие стойки с ванночками и пробирками и где одна из медработниц в халате, сплошь усеянном мелкими цветочками, взвешивала беременную женщину.
– Как давно доктор Майклсон знал доктора Шпикера?
– С тех пор как доктор Шпикер был мальчишкой. Они семьями дружили. Доктор Шпикер только-только ординатуру окончил. Кабинет Марты… то есть мисс Бек…
В дверях показалась высокая, широкоплечая женщина в темном костюме, и администратор умолкла на полуслове.
– Спасибо, Холли. Я Марта Бек, – представилась женщина, протягивая руку.
– Лейтенант Даллас, – сказала Ева, отвечая коротким рукопожатием. – А это – детектив Пибоди.
– Проходите, пожалуйста. Хотите чаю? Кофе предложить не могу. У нас его не водится.
– Нет, спасибо.
Марта захлопнула дверь.
– Присаживайтесь.
Ева опустилась на один из стульев с прямой спинкой. В кабинете царил строгий порядок. Пара растений в горшках, ряд расписных чашек и маленький диванчик с декоративными подушками придавали кабинету некоторый уют, но в целом атмосфера царила исключительно деловая.
Марта села за стол и, сложив руки, обратилась к Еве:
– Есть подозреваемые?
– Расследование еще продолжается. У доктора Майклсона были конфликты с кем-нибудь из персонала или пациентов? С кем-нибудь, кого вы знаете?
– Брент всем нравился. Он был хорошим врачом. Внимательным. Пациентки его любили. Некоторые переехали в самые разные места – Бруклин, Нью-Джерси, Лонг-Айленд – и все равно продолжали наблюдаться именно у нас. А все потому, что доктор умел расположить к себе. Ему доверяли. Он всегда ставил пациента превыше всего, лейтенант. У нас вся комната отдыха в фотографиях малышей, которым он помог прийти в этот мир. А рядом для сравнения – те же малыши уже во взрослом возрасте. Я работала с ним рука об руку двадцать лет. Он был хорошим врачом и добрым человеком.
Марта перевела дыхание.
– Как я поняла из выпусков новостей, убийство не было заранее спланировано? Просто какой-то сумасшедший разбушевался?
– Мы рассматриваем все варианты.
– Не представляю, кто мог бы желать Бренту смерти. Знала бы – сказала. Он был для меня не просто начальник, а друг. Добрый друг.
– Кому теперь достанется место главного врача клиники?
Марта вздохнула.
– Энди, доктору Шпикеру. Если, конечно, он захочет. Мы с Брентом обсуждали такую возможность, когда Энди еще учился в ординатуре. Брент водил давнюю дружбу с родителями парня. Приходился ему крестным отцом и по совместительству наставником. Они были очень близки с этим семейством. Брент надеялся, что сможет немного уменьшить нагрузку, если и когда Энди захочет начать свою практику в нашей клинике. А решит уйти на пенсию или просто, например, побольше отдыхать и путешествовать – оставит клинику в надежных руках Энди и Фейт – нашей акушерки.
– У любого врача с многолетним стажем работы, как бы он ни был хорош, случаются ошибки.
– Конечно.
– Родственники пострадавших от врачебных ошибок могут реагировать неадекватно.
– Конечно, – снова сказала Марта. – Несколько лет назад у Брента была пациентка, потерявшая ребенка на седьмом месяце беременности после того, как ее жестоко избил партнер. Он оставил ее на полу без сознания. Когда она пришла в себя и смогла позвонить в службу спасения, было уже слишком поздно. Брента вызвали в суд давать показания, и виновник случившегося пытался ему угрожать. Но его самого убили в тюрьме два года назад. Вы ведь о таких случаях спрашиваете?
