Стоя над вскрытым телом, он махнул рукой в заляпанной кровью перчатке на монитор:
– Она была здоровой. Идеальный мышечный тонус. Никаких следов злоупотребления алкоголем или запрещенными веществами. Примерно за час до смерти пила горячий шоколад на соевом молоке и съела мягкий крендель.
– Перекусила перед выходом на лед. У ворот парка много тележек со всякими вкусностями. Она и двадцати пяти минут покататься не успела.
– Выстрел из лазера. В спину, прямо по центру. Едва не перебит мозговой канал между позвонками Т6 и Т7 – грудной отдел.
– Да я поняла. Разрыв, значит?
– Почти. Мощный удар. Если бы ей удалось выжить, без длительного и дорогостоящего лечения осталась бы парализованной ниже пояса. Но из-за силы выстрела умерла через несколько секунд.
– Классика жанра. Так и не поняла, что ее убило.
– Точно. И для нее это скорее благословение. Я только начал разбираться с внутренними органами, хотя и невооруженным глазом заметны сильные повреждения.
Большим знатоком по части внутренних органов Ева себя назвать не могла, но все же в свое время, хоть и не без отвращения, на аутопсии присутствовала и зачет благополучно получила. Так что она надела предложенные Моррисом очки и, наклонившись над трупом, стала внимательно разглядывать повреждения.
– Обширное внутреннее кровотечение?
– Да. С разрывом селезенки и печени. – Моррис махнул в сторону весов, где лежал уже отсеченный орган.
– Это характерные повреждения при обстреле из лазерного оружия?
– Мне приходилось видеть нечто подобное, но такую картину мы, как правило, наблюдаем в случае боевых ранений, когда враг атакует стремительно и его задача уничтожить как можно больше противников, потратив на это как можно меньше времени.
– Луч ведь начинает пульсировать… появляется своеобразная вибрация… когда поражает жертву. Так? – Ева выпрямилась и сняла очки. – По закону в полицейском и коллекционном оружии такая опция запрещена.
– Думаю, да. Берински лучше знает. Это по его части.
– Ага. Наслышана. Поеду к нему прямо от вас.
Отложив очки в сторону, Ева еще раз внимательно осмотрела тело Вайман и повернулась к двум другим ожидавшим своей очереди жертвам.
– Значит, убийца раздобыл боевое оружие. Или усовершенствовал обычное. И стрелял наверняка. Хотел, чтобы никто из жертв точно не остался в живых.
– Сложно понять, зачем кому-то понадобилось лишать жизни эту девушку. Хотя она, конечно, могла быть законченной стервой с целым списком заклятых врагов.
– Не похоже. Полная семья. Жила с родителями. Училась, работала, страстно увлекалась фигурным катанием. – Продолжая рассуждать, Ева стала описывать круги вокруг погибшей – молодой, стройной девушки, которой так и не суждено было узнать, что оборвало ее жизнь. – Осталась в дружеских отношениях с бывшим парнем. Я вчера осмотрела ее комнату, когда приезжала оповестить родителей. Выглядит довольно женственно, но без излишеств. Никаких тайников, откровений на видео – хотя эксперты по электронике там еще поработают.
– Обычная юная девушка, до конца не определившая, чем хочет заниматься в жизни, но полагает, что у нее для этого уйма времени.
– Именно такой она мне и представляется, – согласилась Ева. – По крайней мере, на данный момент. Родственники свяжутся с тобой. Хотят узнать, когда ее можно увидеть.
– Я говорил с ними вчера вечером. Приедут сегодня ближе к обеду. Я о них позабочусь.
– Не сомневаюсь.
Отвернувшись от тела Вайман, Ева стала рассматривать остальных жертв.
– Думаю, именно вторая жертва могла быть заранее намечена.
– Майклсон.
– Да. Пока только догадки. Интуиция. Зацепок никаких.
– Ну, поскольку твое чутье редко подводит, при вскрытии буду иметь это соображение в виду.
– Он понял, что с ним произошло. Согласно показаниям очевидцев, пытавшихся ему помочь, он по крайней мере минуту или две после ранения оставался жив и в сознании.
– Пару минут агонии, – добавил Моррис, кивая. – Отчасти на этом и основывается твой вывод.
– Отчасти.
– В твоем отчете указано, что тебе помогает Ловенбаум. Отправлю ему копию заключения.
– Так точно. Над сколькими серийными убийствами ты уже поработал?
