Ботинки того же цвета, что и костюм, – видимо, шили на заказ. «Носки, наверное, тоже подобраны в тон», – подумала Ева.
И хотя цифры сегодня явно не радовали, она не сомневалась – Рорк уже успел провернуть несколько сделок, принять необходимые решения и разослать поручения во все зарубежные филиалы и даже на космические проекты.
Она же, сдерживая недовольство, еле заставила себя сперва сесть, а потом окончательно выбраться из постели.
– Доброе утро, дорогая.
Ева промычала что-то невнятное в ответ – на большее была не способна – и поплелась варить спасительный кофе. Прихлебывая живительную влагу, отправилась в ванную, встала под душ.
– Полный напор, сто один градус, – скомандовала она.
Отхлебнула еще глоток. Чудодейственный кофеин и горячие струи воды помогли окончательно прийти в себя. А ведь ей годами приходилось довольствоваться растворимым кофе и паршивыми душевыми! Ни за что не согласилась бы она теперь вернуться в то время. Ну, только если бы от нее зависело, например, устройство мира.
И то не факт.
И наверно, хорошо, что за столь глобальные вещи она ответственности не несет. Отвечает лишь за расследование убийств в городе Нью-Йорке.
«Раз уж в голове крутятся такие мысли, значит, я окончательно проснулась», – подумала Ева.
Десять минут спустя, снова чувствуя себя человеком, она вышла из ванной, закутавшись в халат. На столе уже стояли две накрытые тарелки и кофейник – Рорк позаботился. В который раз оставалось только диву даваться, как быстро у него все получается.
Муж опустил планшет, прикрыл его как-то слишком поспешно. Полицейским чутьем Ева почувствовала подвох и насторожилась. Но только самую малость.
– Что там у тебя? – спросила она, приблизившись к Рорку.
– На планшете? Да многое.
Ева налила себе еще кофе, жестом прося его перевернуть планшет.
– Давай-ка вместе посмотрим, приятель.
– Может, мне любовница Анжелика непристойное фото прислала.
– Ну да, конечно. Мы его в рамочку поставим рядом с фото моих любовников, близнецов Хулио и Рауля. А если честно?
Напряженно застыв на месте, Рорк одним движением снял колпаки с тарелок, на миг отвлекая ее внимание.
Овсянка. Как она сразу не догадалась?! Ну, по крайней мере, он приготовил еще яичницу с беконом и сыром, а кроме того, рядом стояли две миски: в первой – клубника, во второй – тростниковый сахар. Вот это уже совсем другое дело.
И все же он что-то скрывает.
– Для удачного начала дня нам с тобой не помешает как следует подкрепиться.
– Твой день вообще-то начался еще пару часов назад. Так что не обобщай.
– Но ведь то было без тебя.
– Ах-ах.
Первым делом Ева принялась за бекон и тут же заметила краем глаза, как у Галахада зашевелились усы, затем он вальяжно, будто бы просто решил прогуляться, направился к столу.
– Так что с планшетом?
Рорк метнул на кота строгий взгляд, и тот сразу остановился, сел и принялся тщательно вылизываться.
– Шармейн прислала образец дизайна спальни. Убедиться, что движется в правильном направлении. Видимо, вчера поздно вечером. Мы с тобой были заняты кое-чем другим. Я подумал, тебе не захочется снова рассматривать фотки и заморачиваться насчет всего этого в такую рань.
В ответ Ева лишь покрутила пальчиком, прося перевернуть планшет, а потом принялась засыпать в овсянку кучу сахара и клубники.
– Выведу изображение на настенный монитор.
Рорк провел пальцем по экрану планшета. Бегущие строчки непонятных символов исчезли, уступив место изображению спальни.
Ева, продолжая завтракать, посмотрела на картинку и нахмурилась.
– Во-первых, взгляни на шторы… они слишком… вычурные. Слишком величественные, что ли. Не знаю, как еще сказать.
– Согласен.
– А вон та зона мне в общем-то нравится. Хорошо она ее обставила. Диванчик здесь просторнее, но он…
– Слишком богато украшен. Я присмотрел один подходящий в каталоге «Сотбис». Пришлю вам обеим. Зацените. А как тебе, собственно, кровать?
Кровать можно было описать теми же словами – слишком вычурно. К тому же она выглядела громоздко на крепких высоких ножках. Вытянутое изголовье, длинное изножье. И с обеих сторон поверху надписи кельтскими символами. Одно сплошное темное лакированное дерево дорогой породы – старинное, монументальное ложе.
