Если бы небо облачилось в траур, задернулось темной пеленой, может быть, было бы легче вынести зрелище людей, переживших гибель корабля. Но вид этого матового огненно-золотистого сияния, наполнившего небо и растекающегося по воде, настолько разительно контрастирует с выделяющимися на его фоне едва не утонувшими моряками, которые стоят на верхней палубе, что мне хочется плакать. Они столпились вместе, сбились в одну кучу, словно овцы, каждый завернут в темно-серое одеяло. Утренний свет слишком ярок для меня, чтобы различить отдельные фигуры, они кажутся одной сплошной темной массой. Двое из них все еще носят фуражки. Один из них, поразительно тощий, должно быть, их первый вахтенный. Другой — унтер-офицер, возможно, их первый номер. Команда машинного отсека, конечно же, не смогла выбраться. Так всегда и бывает. Кажется, они босы. Один из них закатал свои брючины, словно приготовившись бродить по воде.
Наш боцман и двое его людей пытаются выловить пустые плавстредства. Он уже сложил рядом с рубкой не то шесть, не то семь ярко-желтых спасательных плотиков.
Очевидно, Старик не погонит никого из них внутрь лодки. В этом нет никакого смысла. Тем более, что здесь мы не сможем погрузиться. И помимо того, здесь есть и еще мины! Лучше оставить бедолаг там, где они есть.
Самое время появиться эскорту. Враг, конечно же, не успокоится, сбросив единственную бомбу. «Галифакс» должен был доложить о нас, так что Томми уже знают, что здесь засела вторая лодка, которая тоже дожидается бомбы. Черт бы побрал наш флот! Взрыв можно было услышать с берега. Или у нас больше не осталось боевых кораблей в этих прибрежных водах? Нет больше ни одного патрульного судна? Или мы должны полагаться только на милость божию, укрывшись у него под задницей?
Там внизу, внутри башни, радист Херманн, наш санитар, и еще двое матросов занимаются ранеными. Взрослому мужчине с той лодки серьезно досталось. Руки обгорели, голова напоминает кровавый шар. Соленая вода на обнаженной плоти! — я содрогаюсь при такой мысли. Я едва могу смотреть на него.
Херманн обмотал красную голову марлевой повязкой, оставив открытыми только глаза и рот — как у туарега. Затем он прикуривает сигарету и вкладывает ее туарегу в зубы. Туарег благодарит его кивком головы. Другие тоже курят, причем некоторые из них все еще сидят в своей промокшей насквозь одежде на обломках наших ограждений.
Первый вахтенный и унтер-офицер с другой лодки никак не могут перестать всматриваться в небо, но их людям, кажется, уже все равно. Двое или трое из них даже выпустили воздух из своих спасательных жилетов, чтобы было удобнее сидеть.
Командир хочет знать, сколько людей удалось спасти. Я пересчитываю их: двадцать три на носовой части лодки, еще четыре — на корме, все тяжелораненые. Всего чуть более половины экипажа.
Какое спокойное море! Словно ни разу не сминаемый лист фольги. Я никогда не видел его таким гладким. Ни малейшего дуновения ветра.
Вдруг штурман сообщает:
— Объект на двухстах семидесяти градусах!
Все бинокли поворачиваются в ту сторону, словно притянутые магнитом: крошечная темная точка, плывущая посреди отливающей шелковистым блеском синевато-серой воды. Невозможно понять, что же это такое. Я опускаю бинокль и тут же прищуриваю глаза. Штурман залезает на дальномер, откидывается назад, опершись спиной, и вновь подносит к глазам бинокль. Бремер с открытым ртом смотрит отсутствующим взглядом в указанном направлении.
— Узнаете что-нибудь? — в голосе Старика слышится нетерпение.
— Нет, господин каплей! Но это должно быть то самое место, где она затонула, если учесть силу течения. Оно отнесло нас на приличное расстояние, пока мы были заняты спасением.
— Гм.
Проходит еще две или три минуты, а потом Старик внезапно приказывает повернуть лодку и увеличить скорость. Мы берем курс на маленькую точку.
Что он затеял, пробираясь не то к ящику, не то к старой бочке из-под машинного масла сквозь нашпигованную минами воду? Испытывает судьбу? Или до этого момента он недостаточно искушал ее?
Проходит еще пять минут. И тут штурман, который все это время не опустил бинокль ни на секунду, объявляет бесстрастным голосом:
