— Феникс в консервации, — пояснил Гримлус, на что не получил, ни одного вопроса.
Лишившись всех комментариев в адрес музейного имущества, он даже растерялся, но, быстро взял себя в руки.
Постамент, на котором восседал земляной элементаль, напомнил Грогу вылепленную им скульптуру, которую гоблины утащили с собой и теперь она служит в качестве родового тотема. Вспомнился девственный пляж безлюдной речки, на которой он ваял своё творение, под молчаливым наблюдением своих товарищей, ничего не смыслящих в искусстве, но горячо болевших за успех мероприятия… Дальше было ещё интереснее. На тесной и неуютной тумбочке, свернувшись калачиком, почивала пьяная женщина, в обнимку с бутылкой. Во сне она похрюкивала и причмокивала, время от времени, шевеля губами и морщась во сне. Подпись гласила: «Лярва».
— Живая? — удивился Авантюрист.
— За мёртвую меня стражники арестуют, — с сожалением пояснил смотритель.
— Ну, а соль в чём? — спросил Грог, уже не надеясь на вразумительный, а главное, правдоподобный ответ.
— Согласно легенде, когда в женщину вселяется бес, то он заставляет вести её беспутный образ жизни: пьянствовать, развратничать и тому подобное. Таких называют лярвами. Она у меня здесь, как на службе.
— Хорошо устроился! — сказал Борн Дроуту, ткнув его в бок локтем и кивнув головой, в сторону смотрителя.
На это замечание, он сам получил локтем в бок от Сюзи, а Эллима, которой померещилось, что это высказывание от известной стороны, ткнула локтем Грога. Орк сделал загадочно-задумчивое лицо, переваривая увиденное и понимая, что он сильно отстал от жизни и упустил отдельные детали, пока жил в родном стойбище. Следующим экспонатом значилась виверна. Постамент был пуст. На вопросительные взгляды посетителей, смотритель дал лаконичный ответ:
— Виверна ещё не поймана.
— Твоё счастье, что она не поймана, — подумал Авантюрист. — Хотя, меня неотступно преследует мысль о том, чтобы подкинуть магу адресок — где её искать. По-моему, на болоте — будет самое близкое гнездо…
На следующем постаменте было пусто и никаких поясняющих надписей не было, кого бы здесь хотели видеть.
— Музей только что открылся, — оправдывался Гримлус. — Пока экспонатов мало, но, я думаю, что скоро охотники доставят свежие трофеи и выставочные залы пополнятся-таки новыми экземплярами монстров.
Товарищи вышли на улицу, не зная: жалеть о потерянном времени или махнуть рукой на чудака, открывшего, столь странное заведение.
Эллима склонилась к Сюзи и тихо спросила:
— А что он там про Дроута говорил?
— Сказал, что ему для коллекции, только орка не хватает.
— Так и сказал? — удивилась эльфийка.
— Да, только очень тихо и вскользь. Если бы наш друг Дроут про это услышал, то у Гримлуса интегрированный аккумулятор сразу бы сел, а то и того хуже — из строя вышел — навсегда.
Следующим пунктом значился доктор, который, проводил параллельные исследования, препарируя червяка или то, что от него осталось. В данный момент на приёме у Цельсиса находился его старый знакомый, который не давал покоя эскулапу, уже довольно продолжительное время. Обервольф растерянно разводил лапы в стороны, жалуясь обиженным голосом:
— Доктор, у всех монстров, когти как когти, а у меня загнуты в обратную сторону — хоть сено вороши!
«Этот бедолага, до сих пор ходит, — подивился Грог, — как он только в кунсткамеру не угодил?» После того, как оборотень получил пилюли, он сразу же исчез в проёме двери. Грог подозревал, что это лекарство имело нейтральную формулу, служащей причиной для того, чтобы монстр убрался отсюда, хотя бы на этот вечер. Поздоровавшись с эскулапом, Авантюрист без обиняков приступил к деловому разговору:
— Ну, как дела, доктор?
— Да никак! Не реагирует шкура хорхоя на действие кислот, выдерживает сверхкритические температуры. Похоже, что она отличное защитное средство, но, как алхимический или лекарственный ингредиент — не имеет ценности. Медицине, от кожи хорхоя — ни толку, ни проку.
— Ну, что же — уже дело! — пожал плечами Грог. — В огне не горит и в воде не тонет — то, что нужно, для создания защитных костюмов.
— Жаль, — возразил Цельсис. — Меня, как врача, другое интересовало.
