Армия очень тонко чувствовала искусственность раздувания шума вокруг августовских событий, испытывая определенную вину за свершившееся, но и одновременно - раздражение.
Первое же инициированное Ельциным "военное" решение - назначить главкома ВВС Евгения Шапошникова министром обороны - было негативно воспринято не только у нас в МО и ГШ, но и в войсках. Такое назначение многие считали политически конъюнктурным и даже - дилетантским. Армия, привыкшая, что ею руководили многоопытные сухопутные генералы, не хотела принимать в роли нового министра "летуна", возвысившегося только потому, что сумел продемонстрировать особую преданность Ельцину.
И вся дальнейшая кадровая политика Ельцина в армии будет неизменно ориентироваться прежде всего на лояльность назначенцев. Дров будет наломано много.
Еще негативнее армия отнеслась к решению Ельцина усадить в мае 1992 года в кресло министра обороны Павла Грачева - десантника, быстро скачущего по ступеням военной карьеры после Афганистана, не обладавшего еще кругозором и опытом, необходимыми для военачальника такого масштаба. К тому же - с весьма посредственным рейтингом в армии.
Ельцин практически полностью отдал Министерство обороны на откуп своему фавориту. Именно при Грачеве началась великая эпоха реформаторского бардака, которая продолжается до сих пор. Он стал олицетворением ельцинской политики в военной области - импульсивной, непродуманной, малопрофессиональной, грубой. Негативно относясь к Грачеву, армия так же стала относиться и к Ельцину.
Зимой 1992-го политическая карьера Ельцина висела на волоске. Несколько тысяч представителей Вооруженных Сил, съехавшиеся в Москву на Всеармейское Офицерское собрание, яростно топали ногами, свистели и зло требовали, чтобы Ельцин и его подельники по Беловежской пуще немедленно прибыли в Кремлевский Дворец съездов.
Увидев среди многочисленных гражданских гостей известного бизнесмена Константина Борового, я спросил, какой интерес заставил его прибыть на сугубо военное мероприятие. Глаза Борового хитровато заблестели, и он полушутя-полусерьезно ответил:
- Нельзя быть вдалеке от места, где может поменяться власть...
Над Кремлем витала гроза. Казалось, еще немного - и оскорбленная армия повернет историю в обратную сторону.
Ельцин долго не появлялся. Он, по признаниям очевидцев, в состоянии легкой паники выслушивал информацию о ходе офицерских дебатов. Когда же совсем запахло жареным, он решился. Аппаратные чиновники подготовили ему успокоительную речь с популистскими штучками типа обещаний выдать всем желающим офицерам валюту на строительство частного жилья и т.д. Его выступление прерывалось гулом негодования в зале и весьма колючими репликами. Разошлись недовольные друг другом.
Долгое время между Ельциным и Грачевым соблюдалось правило: ежедневно, примерно в 10.00, министр обороны докладывал президенту о положении дел в армии. Какими были эти доклады? Говорили, что Грачев изо всех сил старался создать у Ельцина впечатление, что Вооруженные Силы под его руководством находятся в высокой степени боеготовности и, что он неизменно подчеркивал, надежно управляемы.
Создавалась парадоксальная ситуация: президент сообщал народу, что "боеготовность Вооруженных Сил находится на уровне, гарантирующем..." - а Грачев в секретных приказах бил в колокола из-за снижающейся боеготовности войск: армия полураздета, полуголодна, полуоплачена, полурасквартирована. Сотни шифрограмм от командующих военными округами и флотами сливались в гигантский стон. В июле 1995 года дошло до того, что во многих воинских частях солдатам вместо хлеба стали выдавать сухари.
Помню скандал, связанный со взрывом складов на Тихоокеанском флоте и трагедией на острове Русском. Ельцин тогда сделал небывало резкую выволочку Грачеву. Грачев убрал командующего ТОФом адмирала Георгия Гуринова. Но был ли виноват Гуринов, если и в МО, и в Главном штабе ВМФ до сих пор хранится ворох шифрограмм, в которых он предупреждал вышестоящее начальство и о возможных последствиях невнимания к социально-бытовым проблемам гарнизона на острове, и о том, что флотские склады более чем в шесть раз перегружены боеприпасами? А Москва продолжала гнать туда эшелоны.
