И вот, в тот самый момент, когда он прятал в нагрудный карман влажный платок, его правый глаз уловил какое-то движение на асфальте. Профессор повернул голову и увидел тощего кота, который вяло переходил тротуар, вальяжно направляясь от дома к газону. Совсем ненадолго тот остановился, и как-то, почти осуждающе, посмотрел на, так и замершего с платком в руке, человека. Проделав свой путь до конца, зверь скрылся в зарослях боярышника, растущего вдоль всего газона.
Все это заняло каких-то секунд пять, но что особенно поразило профессора, так это раскраска кота. Сам он был вроде бы черным, но когда кот на секунду повернул свою усатую морду к человеку, стало видно, что половина физиономии зверя окрашена в белый цвет. Еще одной особенностью было то, что глаз на черной стороне морды кота был обведен белым ободком, в то время как глаз на белой стороне носил черную окантовку.
Профессор ни в коем случае не был суеверным человеком, поэтому, двигаясь через «опасный» участок тротуара, он не плюнул трижды через левое плечо, и, тем более, не стал обходить это место по сложной и длинной траектории. Тем не менее, раскраска кота почему-то заинтересовала ученого. Он никак не мог вспомнить, что она ему напоминала.
«Какой-то знакомый символ с востока, — наморщил лоб профессор, силясь вспомнить его происхождение. — Кажется из японской или буддийской мифологии. В студенчестве я, кажется, что-то читал на эту тему. Мне еще давала книжку по этой тематике та девушка-неформалка. Кажется ее звали Маша. Да-да, точно, я еще все время старался затащить ее в постель, но она почему-то всегда надо мной смеялась. Эх, были времена…»
Таким вот образом, идя мимо городских витрин, пытаясь при этом вспомнить особенности символики востока, и смешивая это занятие с воспоминаниями о своей бурной студенческой молодости, профессор Голованов незаметно подошел к дверям университета.
— Товарищ профессор, господин Голованов! — вахтерша встал из-за своего стола, и почти вприпрыжку побежала вслед за вошедшим преподавателем. Заботливо тронув того по плечу, женщина протянула профессору ключи. — Не забывайте, а то как вы в кабинет-то попадете.
— Ах да… благодарю, Алексеевна, — рассеянно ответил тот ей.
Затем профессор забрал из рук вахтерши ключи, автоматически сделав комплимент по поводу ее цветущего вида, после чего жизнерадостная вахтерша, вгоняемая в краску благодаря словам душки-профессора, расцвела в улыбке.
— Там сегодня с самого утра столько народу! Вас все ждут, наверное! — крикнула она уже вслед удаляющемуся по коридору Голованову.
«Много народу? — подумал профессор про себя. — Странно, с чего бы это вдруг, да еще и с самого утра?» – тяжело дыша при подъеме на необычайно длинную сегодня лестницу, думал профессор.
Обогнув по ходу своего пути выступающий от угла стенд с портретами светил науки сегодняшних и прошедших времен, профессор Голованов, наконец, подошел к двери своего кабинета.
«Кажется вовремя, — мысленно радуясь, подумал он. — До начала занятий еще есть время. Успею отдышаться, привести в порядок кое-какие бумаги и хлебнуть минералки из холодильника».
* * *
Профессор долго ковырялся в замочной скважине, желая поскорее проскользнуть в дверь кабинета. И с трудом та, наконец, открылась ключом, который все время норовил выскользнуть из непослушных рук преподавателя. Профессор Голованов уже сделал первый шаг навстречу своей маленькой мечте, как внезапно, из соседнего коридора послышался вначале какой-то непонятный шум, а затем загромыхали чьи-то торопливые шаги. Еще мгновение, и из-за угла показалась фигура, в которой профессор Голованов узнал своего коллегу, доцента Зацепина.
Увидев в дверях своего уважаемого сотрудника, готового вот-вот скрыться в спасительном пространстве помещения, доцент Зацепин с вытянутыми руками бросился к профессору Голованову.
— Профессор, подождите! — почти закричал он. — Поднимайтесь срочно в лабораторное крыло. Мы вас еще с самого утра хотели найти. Там все преподаватели во главе с ректором. Наш профессор Светлов кажется сошел с ума… Еще и комиссия из министерства…
