— Что случилось? — мягко спросил он. Мей с трудом сглотнула и пробормотала:
— Ничего. Просто я слишком долго смотрела вниз, и у меня закружилась голова.
Он убрал полотенца и очень осторожно натянул рукав на левую руку Мей. Правой она все еще прикрывала глаза, поэтому Эндрю просто прикрыл ее сверху простыней.
И тут Мей подняла ладонь и коснулась его лица, глядя на Эндрю глазами, в которых читалось нечто похожее на отчаяние. Из ее груди вырвалось всхлипывание.
— О Боже! Я ведь могла убить его своей неосторожностью!.. И я разбила твою новенькую машину.
Странное чувство охватило Эндрю — словно его окунули сначала в горячую, а потом в холодную воду, но это чувство тут же вытеснила тревога.
— Эй, — мягко проговорил он. — Все не так, Мей. Алекс цел и невредим только потому, что ты предусмотрительная мама и хорошо закрепила его сиденье ремнями. И слава Богу, что ты вела не свой «БМВ»: идиот, который врезался в вас, сидел за рулем пусть и небольшого, но грузовика, и вам бы не поздоровилось, ребята.
Она снова судорожно всхлипнула, и Эндрю понял, что ей стало еще хуже. Это убивало его. Очень осторожно он просунул руку ей под плечи.
— Иди сюда. Давай посмотрим, смогу ли я тебя прижать, не причинив еще больше вреда.
Она так быстро оказалась в его объятиях, что Эндрю едва не упал с кровати, и вцепилась в него с таким отчаянием, что сердце его готово было разорваться. Нуждаясь в чем-нибудь и для себя, Эндрю поцеловал Мей в здоровый висок. Если у него и были сомнения раньше, то теперь он точно знал: ему не жить без нее.
— Послушай, дорогая, — хрипло проговорил Эндрю. — Какой-то подонок проскочил на красный свет и врезался в вас. Не повезло. Но хорошо, что вы оказались в машине, способной выдержать такой удар. И хорошо, что вы как следует пристегнулись. Я купил новый автомобиль для того, чтобы уберечь вас с Алексом. Он свою задачу выполнил. Я счастлив.
Эндрю принялся осторожно гладить ее по спине, ожидая, пока Мей выплачется. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.
Мей было успокоилась, но потом опять прорыдала в его плечо:
— Я так боялась, что из-за меня ты не придешь!
Горло Эндрю свела судорога, он закрыл глаза и прижал ее покрепче, жалея, что не может абсолютно слиться с ней. И жалея, что не может сказать правду: он пришел именно из-за нее.
Физическое и нервное истощение наконец заставили Мей забыться в его объятиях. Сквозь тонкую ткань больничной рубашки он ощущал, как она похудела, как слаба, и нескоро еще Эндрю заставил себя опустить ее на подушку. Даже после того как натянул на нее одеяло, он долго стоял, глядя на Мей.
Желая глотнуть свежего воздуха, Эндрю вышел в коридор и спустился в вестибюль. Снег прекратился, и все вокруг было покрыто белым одеялом. Съежившись от холода и жалея, что не надел что-нибудь поверх свитера, Эндрю шагал по дорожке, окружавшей больничную стоянку. От его дыхания поднимался пар.
Странное ощущение, возникшее у него в палате, когда Мей возложила ответственность за случившееся на себя, было вызвано, как теперь понимал Эндрю, тем, что на свое место в головоломке встали еще две важные детали. Во-первых, дело было не только в сиротстве Мей. Маленькой девочке, у которой оказалось столько проблем со здоровьем, должно быть, казалось, что в ней есть какой-то изъян. Десять против одного, что бедняжке без конца давали понять: она виновата, она неудобна, с ней столько хлопот, она делает что-то не то, если без конца переходит из одной приемной семьи в другую — словно перекати-поле, которое нигде не может пустить корней.
Но было и кое-что еще. Теперь с глаз Эндрю словно сняли пелену. Да, она знала, что беременна, когда порвала с ним. Но не сказала об этом сразу потому, что всю ответственность взвалила на себя и винила во всем только себя.
Дорожку внезапно пересекла тень, и Эндрю резко обернулся, готовый дать отпор. Джек усмехнулся.
— Тебе нужна компания или это маршрут только для одного?
Почувствовав, что промерз до костей, Эндрю усмехнулся в ответ.
— Интересно, какого черта мы здесь делаем, бегая среди ночи в такой собачий холод?
