Как хорошо ты смеешься, Томи,
Еще разок улыбнись!
— Хм — сказал он, понявший, что эту «старую шотландскую» песенку она придумала сама, и обрадовался, что догадался сам — без ее объяснений. — А дальше?
— А дальше песенка грустная, — сказала она, — но все равно конец у нее хороший.
И вновь запела:
Но почему ты плачешь, Томи?
Вверх-вниз, вверх-вниз…
Разве от счастья плачут, Томи?
Лучше смеющейся мне приснись!
— Хорошая песенка, правда?
— Угу. Значит, вы от счастья плакали?
— Угу. А вы этого не поняли?
— Теперь понял…
Они опоздали и на троллейбус и на метро. Оказалось, что она живет на Выборгской стороне, где-то у черта на куличках — пешком туда и до утра не доберешься. Пришлось ловить такси, уговаривать шофера, дать ему трешку вперед — теперь уже уговаривал и вообще был гидом Лавров, потом была длинная, молчаливая дорога по ночному городу, а в голове у Лаврова, словно на заезженной пластинке, вертелся один и тот же вопрос: «Зачем мне это?..» И еще предчувствие что добром эта поездка не кончится.
Но где-то уже за Невой, он вновь почувствовал у себя на плече ее голову, повернулся чуть, и опять у него под губами оказалось ее лицо, мокрое от дождя, а может, и от слез — попробуй разбери в темноте, что с ней происходит, и опять он под сердцем почувствовал ноющую боль.
— Хотите шоколаду? — услышал он шепот.
Он в самом деле не знал, хочет ли есть, голоден ли, она этот вопрос решила за него сама: вытащила плитку, развернула и стала кормить его дольками.
Таксист не довез до дому — дорогу преградила свежая траншея. Пришлось выбираться под дождь. Томи сказала что дойдет сама, что тут уже рукой подать, а с Выборгской сейчас к Исаакию можно выбраться только на такси, но, пока он соображал, как поступить, таксист уже уехал.
— Пойдемте, — сказала Томи и дотронулась до его руки.
Она жила в старом трехэтажном доме напротив какого-то завода. В квартире было много хозяев, он догадался об этом по разноцветным почтовым ящикам, набитым на дверь, и в нерешительности остановился на площадке:
— Ну вот и ваш дом…
— Не будете же вы стоять здесь всю ночь, — улыбнулась Томи. И добавила, едва усмехнувшись: — Я одна живу. Отец, когда мне исполнилось восемнадцать, переехал на другую квартиру.
Она запнулась на слове «переехал», и он догадался, что отец ее не переехал, а женился.
У нее была высокая и длинная комната с циркульным окном. Шкаф у двери, за ним тахта, стол с коробками пластилина, карандаши в стаканах…
— Это мамина комната, — сказала Томи тихо. — Она здесь жила почти всю блокаду. Не захотела эвакуироваться…
И — через небольшую паузу:
— Я сейчас приготовлю чай.
— Нет, нет, — запротестовал Лавров. — Уже поздно — какой чай?
— Да? — удивилась она. — Ну тогда…
Она открыла шкаф, вытащила белье, подушку, быстро постелила на тахте и сказала, глядя в пол, точь-в-точь как в вестибюле гостиницы:
— Ложитесь.
И она выскочила из комнаты.
«Черт побери, — выругал он себя. — И номер есть, а вот… Однако что теперь делать?» И вслух сам себе ответил:
— Спать.
Потушил свет, разделся и лег. Минут через пять дверь осторожно открылась: «Можно? Вы легли?» — но он промолчал, он увидел, что в дверном проеме торчит угол раскладушки.
Раскладушку можно было поставить только рядом с тахтой. Она постелила, разделась за дверцей шкафа и в ночной, до пят, сорочке — все это он видел сквозь смеженные веки — юркнула под одеяло.
— Спокойной ночи, — прошептала она.
И тут он понял, что круглый идиот и в какую влип глупейшую историю.
Утром он проснулся. И сразу все вспомнил, и ощутил под сердцем ноющую боль. «Этого еще не хватало, — разозлился он на себя. — Не надо было быть слюнтяем… А может, она не спала всю ночь?»
Повернулся на бок, чтобы увидеть раскладушку, а увидел широко открытые, темные и тревожные глаза.
— Не спится. Томи? — сказал он как можно бодрее и все же фальшивя.
— Я сейчас встану, — быстрым шепотом сказала она. — Отвернитесь, пожалуйста, к стене.
Он отвернулся, закрыл глаза, но все равно все видел: и как она откинула одеяло, и как опустила ноги на пол, и как прошла за дверцу шкафа… «Дурак», — скрипнул Лавров зубами.
Когда он выходил из комнаты, в коридоре была уже женщина.
