В половине шестого вернулся в школу и только успел принять душ и переодеться, как появился Сергей. За недолгое время работы здесь сумел он обзавестись колоссальными связями. Вот теперь едем с ним на узкий прием к самому Николасу Баттлеру, президенту Колумбийского университета. Уникальная фигура в американском просвещении. Влиятелен в политике, в дружбе не с одним президентом США (и, конечно, с ФДР) и с дюжинами членов разных администраций, лауреат Нобелевской премии мира за 1931 год. Обаятельнейший старикан! С Сергеем обнимается, меня долго расспрашивает о Московском университете, мечтает "посмотреть на Новую Россию". Знакомит меня с Джоном Дьюи, философом и просветителем.
- В молодости я безумно увлекся в ту пору модной научной новинкой психологией, - доверительно сообщил он. - Потом был восторженным поклонником теории эволюции Чарльза Дарвина. И, наконец, пришел к самой действенной философии - прагматизму. Я знаю, - он лукаво улыбнулся, погрозил мне пальцем, - вы, марксисты, считаете меня идеалистом, да еще субъективным, ведь так? Таак, я знааю. Особенно вам не нравится моё учение - инструментализм. Но разве сознание не есть средство приспособления к среде? Разве теории, законы, критерии морали, общественно-социальные понятия не являются всего лишь инструментами приспособления и, в конечном итоге, выживания - более или менее успешного, действенного? Не отвечайте, молчите, не дайте мне тотчас в вас разочароваться.
Я молчал и он долго, медленно, мелкими глотками пил какой-то экзотический сок, кажется, манго с папайей.
- Вы еще молоды, а я на разных жизненных этапах то искусством, то образованием и наукой, то философией занимался. И всегда, во всех сферах человеческой деятельности меня увлекала одна и та же проблема: как преодолеть разрыв между мыслью и действием. Действие я понимаю как эксперимент в контролируемой ситуации, а мысль - как теорию, которая руководит таким экспериментом.
Ты знаешь, мне было очень интересно, как этот живой классик западной школы мысли применяет свои философские учения в педагогике. Я боялся, что ему это сегодня уже безразлично. И ошибся.
- Я противник традиционного метода заучивания наизусть, штудирования материала под руководством учителей. Учащиеся обязательно должны развивать навыки ручного труда, - он говорил это горячо, было видно, что это его волнует, захватывает. - И их действительно должно интересовать то, чему их пытаются учить. Обучение должно включать физическое и моральное благосостояние студента, а также его интеллектуальное развитие. В моей недавней работе "Искусство как опыт" я говорю, что каждодневно мы испытываем чувства восторга и печали, гнева и жалости, трагедии и триумфа. Именно эти эмоции пытаются запечатлеть, "оживить" в своих творениях архитекторы, композиторы, художники и писатели. И образование ущербно, если оно игнорирует подобные явления.
В середине приема появилась Элис. Цветущая, задорная, кокетливая. Ты помнишь ее, мы были с тобой в Большом, слушали "Кармен", а в антракте встретили ее с Сергеем. Ты еще тогда восхитилась ее платьем. Здесь, на приеме у Баттлера, она была едва ли не самым желанным гостем. Оказывается, ее отец - его старинный приятель. Да, Сергею повезло - многие контакты он установил через Элис. А она к нему очень привязана, это видно невооруженным глазом. Факт ее приезда в Америку говорит о многом. Она мечтает о большой журналистской карьере, но бросила заманчивое место - Москву - и примчалась вслед за своим ненаглядным Сержем. И он тоже, кажется, испытывает к ней нечто настоящее. Только чем все это у них может кончиться? Я его спрашиваю, он смеется: "Видишь, педагогика - древняя, мудрая наука, а и та не знает ответа".
Июнь. Впервые я отважился сам на моем верном "Обворожительном" отправиться в Вашингтон. В посольстве прием по случаю перелета В.П.Чкалова, Г.Ф.Байдукова и А.В.Белякова. Школьные автобусы с ребятами и преподавателями ушли еще утром, у них с летчиками своя встреча. А я рванул после ланча. Сергей умчался куда-то в Мексику. Иногда я боюсь за него. Его дел я, конечно, не знаю, но дружеским сердцем, интуицией чую - по лезвию бритвы балансирует отважный "корреспондент". Он знай себе смеется: "Редакционное задание должно быть выполнено точно и в срок". Ты тоже хвалила его публикации: "Здорово стал писать наш Серега!" Если бы это было у него главным...
