– А что, – спросила Аурелия приглушенным голосом, – я должна была сделать?
– Уйдите, – резко сказал он. Он не мог контролировать реакцию своего тела, но все остальное он мог и хотел бы держать под контролем.
Она тихо рассмеялась и еще крепче прижала ладонь к его груди. Люк стоял неподвижно, с каменным лицом, и девушка опустила глаза.
– Вы уверены? – пробормотала она.
От ярости его кровь просто кипела, и он, взяв ее за руку, отбросил ее, как какую-то ужасную вещь.
– Мне придется вызвать службу безопасности, чтобы они вывели вас отсюда.
Она подняла брови.
– И это будет лучшим решением.
– Что вы имеете в виду?
– Что Аурелию выводит из вашего магазина охрана? Да это лакомый кусочек для прессы. – Она скрестила руки, а в ее глазах появился опасный блеск. – Ваше большое открытие превратится в посмешище. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.
– Не сомневаюсь. – Пресса высмеивала ее бесчисленное множество раз.
– Смирись, командир. – Она мягко издевалась над ним. – Я нужна вам.
Люк почувствовал искушение сказать ей, чтоб убралась отсюда, но здравый смысл одержал верх. Слишком многое было поставлено на это открытие, чтобы позволять своей гордости указывать ему, что делать.
– Хорошо, – спокойно сказал он. – Вы можете остаться и общаться здесь около часа. Затем вы сами уйдете, по своей воле. Но если вы…
– Что? – Она насмешливо посмотрела на него. – Что вы думаете, я буду делать?
– В этом и проблема. Я не имею ни малейшего понятия.
Внезапно будто вся жизнь вытекла из нее. Она отвернулась, и выражение лица стало пустым.
– Не волнуйтесь, – отрезала она, – я дам всем, в том числе и вам, то, что они хотят. Как всегда. – И, не глядя больше на него, она пошла к толпе.
Наблюдая за ней, Люк удивился. Он думал, что Аурелия была пустышкой, но сейчас он увидел что-то темное и даже болезненное в ее потухшем взгляде. Люк протяжно выдохнул и отвернулся. Он не собирался тратить время и думать о несчастной женщине. Теперь, когда концерт закончился и толпа разбрелась по магазину, рассматривая витрины, Люк заставил себя сосредоточиться на том, что ждало его впереди. Но даже когда он шел через толпу, кому-то кивал, с кем-то здоровался, он все равно чувствовал тепло от ее руки на своей груди, как будто она оставила отпечаток ладони на ткани или даже на его коже.
Аурелия обернулась и смотрела, как Люк уходил, удивляясь, что же заставило его передумать. Он был весь на взводе. Когда она положила руку ему на грудь, то почувствовала, как напряжены его мышцы. А еще она почувствовала сильные удары его сердца и знала, что это она так повлияла на него. Возбудила его.
И это понимание должно было принести ей обычное чувство мрачного удовлетворения, но не принесло. Все, что она сейчас чувствовала, была усталость, и от одной мысли, что ей сейчас придется играть роль Аурелии еще час или чуть больше, ей становилось плохо физически.
Интересно, что было бы, перестань она хоть на день играть эту роль? Если бы она была просто самой собой?
Она подумала, что все пришли бы в ужас. Никто не хотел видеть Аурелию реальным человеком. Всем нужна была известная поп-певица, которая часто мелькала в бульварной прессе и не в лучшем свете.
Глубоко вздохнув, она расправила плечи и направилась к разношерстной толпе в элегантном вестибюле. Смесь богачей и среднего класса. Аурелия знала, что магазины «Брайант» специализируются на товарах высшего класса. Но с первого же взгляда на ювелирные прилавки она могла сказать, что теперь магазины стали более доступными. Должно быть, в сложившейся экономической ситуации это был необходимый шаг. Конечно же присущие магазинам элегантность и стиль не пострадали в погоне за большим числом покупателей. Забавно, что и она и Люк Брайант пытались переделать себя. Интересно, а вдруг у Люка это получится лучше, чем у нее?
Три четверти часа она общалась с покупателями, раздавала автографы, хихикала и визжала, как будто это было самое лучшее время ее жизни. Что, безусловно, было не так. И хотя она занималась всем этим, тем не менее часто посматривала в сторону Люка. Он выглядел очень напряженным, так, будто совсем не наслаждался происходящим. И в отличие от нее, он не мог этого скрыть.
